Любовные утехи русских цариц
Шрифт:
Возвращаюсь к нашим алмазам: это могущественный талисман, дающий его владельцу силу и храбрость, успех в бою. Женщине помогает при родах, нивелирует действие яда и повышает настроение.
Кардинал Мазарини купил в разное время 12 великолепнейших и ценнейших бриллиантов, но вынужден был держать их в своем секретере, ибо никогда в жизни не осмелился надеть их: Людовик XIV заметил ему, что их достоин носить только король. Этот «Король-солнце», как он себя именовал, со свойственной ему философией «государство — это я», не всегда встававший с судна при иностранных послах, надеялся, конечно, что прозрачный намек кардинал поймет правильно. Но кардинал, тайный муж матери Людовика XIV Анны Австрийской, о которой столько писал А. Дюма в своих знаменитых «Трех мушкетерах», настолько скупым был по характеру, что заставлял короля на рваные простыни ложиться и в задрипанном халатишке ходить, — не имел силы с бриллиантами расстаться. Вынужден был их блеском любоваться в одиночестве. И только умирая, завещал их королю, который не замедлил украсить ими корону Франции. Потом эти бриллианты будут несколько раз продаваться и покупаться, ходить по чужим рукам, пока их окончательно не купит Наполеон Бонапарт и не сделает национальным достоянием.
Щедро раздаривали своим подданным подарки бриллиантами русские царицы Елизавета Петровна и Екатерина Великая. Первая подарила своему врачу — фавориту Лестоку собственный портрет, усыпанный бриллиантами; вторая пойдет еще
Но если бы вы знали, дорогие читатели, какие только истории со знаменитыми бриллиантами случались! Чаще, конечно, трагические, хотя сам по себе бриллиант — камень положительный, хорошей биоэнергией заряжен, да поди ты, вечно на его пути то какие-нибудь кровавые преступления, то трагические приключения, со смертью связанные, подвертываются. Видно, таков удел этого драгоценного камня, чтобы сильные эмоции вызывать.
Расскажем вам об истории с бриллиантовым перстнем английской королевы Елизаветы I, да, той самой, которая Марию Стюарт на эшафот послала и мать которой Анна Болейн сама была обезглавлена супругом своим Генрихом VIII. Итак, эта Елизавета, может, и великая была королева, как и наша матушка Екатерина Великая, по части политики или там разных государственных дел, а по части любви — баба бабой. С таким же арсеналом женских терзаний, мук ревности и даже неуспеха в любовных делах. К слову сказать, ни цариц русских, ни английских и французских королев корона, величие, богатство и титул нисколько не охраняли от тех же женских терзаний, что простым женщинам судьбой уготованы. Они так же плачут, страдают и терпят.
В этом отношении ничего царственного в Елизавете I не было. Ну, может, платья в количестве 3000 штук (нашла чем хвастать, у нашей матушки царицы Елизаветы Петровны было их 15 000 штук, вышитых золотом и разными драгоценными каменьями) — только царственные. А так та же ревность и те же слезы, что и у простой прачки. А к тому же была она рыжая, очень высокая и очень некрасивая. Но, конечно, хорохорилась. И, как каждая женщина, необъективно на себя в зеркало смотрящая, считала себя абсолютно неотразимой.
И вот, прожив что-то свыше тридцати лет с одним фаворитом Лейчестером (второстепенных многочисленных заместителей мы во внимание не принимаем), вдруг на шестом десятке лет (как же история любит повторяться, ну точь-в-точь такое случилось и с нашей матушкой Екатериной Великой) безумно влюбилась в некоего 22-летнего красавчика Эссекса. И этот Эссекс, без секса с которым она уже дня прожить не могла, хотя он и немного стыдился с бабушкой-королевой на придворных балах торжественно под ручку появляться, не говоря уж о более интимных моментах, все же со своей участью смирился: а как же, подневольный ведь, подданный двора, «кто же может уйти от любви царицы», как удачно сказала Анна Вырубова, подружка закадычная нашей последней царицы Александры Федоровны! А Елизавета, пробудившаяся, по словам Екатерины Великой, «как муха после зимней спячки», для любви, закрыв свою иссохшую шею длинным крахмальным гофрированным воротничком, упрятав седые волосы под рыжий парик, набеленная и нарумяненная, опутанная бриллиантовыми нитями, сверкая своими холодными, выцветшими бледно-серыми глазами, запорхала по двору влюбленной бабочкой и все пуще и пуще в юношу влюблялась!
И по примеру наших щедрых цариц, посыпались на фаворита разные чины, почести и богатства. И жить бы да жить ему в этой роскоши, но он, неблагодарный, — неймется ему, поскольку бабушка-королева ему уже изрядно осточертела, — взял и (ну как же история любит повторяться, точь-в-точь то же случилось с нашей матушкой государыней Екатериной Великой) тайно женился на любимой его сердцу. Ну, конечно, отчаяния Елизаветы ни в сказке сказать, ни пером описать! Но хорохорится, бедняжка, по ночам плачет, а днем безразличной делается. Но фаворита не наказала, а только изрекла: «Он мог бы составить партию более достойную», — хоть так, но унизить молодую соперницу! И пришлось еще целых 12 лет бедному Эссексу по части секса на части разрываться, деля ложе между женой и королевой. Но в конце концов нервишки, что ли, у бедного не выдержали или возроптал он от своей сексуальной неволи, только вдруг ни с того ни с сего выступает он против королевы и даже какой-то там малочисленный отряд соорудил, чтобы ее с престола свергнуть. Как бы там ни было, но нашего молодчика бросают в тюрьму и приговаривают к смертной казни. Мы не знаем, подглядывала ли Елизавета из-под занавесочки, по обычаю многих цариц, как ему рубят голову, или нет, не знаем, не были, не видели. Но что мучилась она очень — это нам точно известно, об этом многочисленные историки здорово расписывали. Особенно ее гордость женская сильно страдала: ведь она в самом зените своей любви к Эссексу подарила ему бриллиантовый перстень, при помощи которого, подобно волшебному слову — «сезам, сезам откройся», мог он добиться отмены любого приговора для себя, любое прощение получить, таково было данное королевой ему право, стоило только предъявить его. Но Эссекс предпочел умереть жестокой смертью, но не попросить у Елизаветы прощения. Она, может, и смертный приговор подписала с той мыслью, что Эссекс воспользуется своим правом! А тут оказалось, что любовь королевы до лампочки любовнику и так ему опротивела, что он даже готов свою голову сложить на плахе. И ее как женщину это мучило больше всего. Но вот проходит какое-то время, и зовет ее к себе умирающая графиня Ноттинэм и, напрягши последние силы для слез, умоляет Елизавету простить ее. Оказывается, сидя в крепости, Эссекс призвал графиню и передал ей то злополучное кольцо для передачи королеве. А графиня, во имя каких-то козней своего мужа, скрыла это и вот сейчас, на смертном одре, умоляет королеву о прощении, когда возлюбленного Эссекса уже нет на свете! «Снявши голову, по волосам на плачут»! Но Елизавета плакала и не простила коварную фрейлину, так и умерла та непрощенная. Но и сама Елизавета недолго прожила после этого. Она от горя и отчаяния чуть с ума не сошла и сходила, конечно, помаленьку, впадая в черную меланхолию, и семидесятилетней старушкой, никогда не оправившейся от такого удара, ушла
А о знаменитых бриллиантах Марии Антуанетты слышали? Мы вам вкратце повторим этот мировой скандал. Потом это скандальное алмазное ожерелье королевы будет продано русскому графу В… польского происхождения.
Было это ожерелье сделано парижским ювелиром Беллером и состояло из семнадцати великолепнейших бриллиантов чистейшей воды и величиною каждый с орех — цены баснословной. И вот французские ювелиры такую музейную редкость преподнесли… о, не будьте наивны, дорогой читатель, не в качестве подарка, конечно, а для продажи, французскому королю Людовику XVI. А тот, как ни умоляла его жена Мария Антуанетта, заартачился: слишком дорог, дескать, для королевской казны и что на эти деньги можно для флота корабль хороший купить. Так заботился король о престиже своей страны. Пусть он нас своим патриотизмом не удивляет, у нас тоже Николай II отказался купить у секретаря Распутина — ювелира Симановича замечательные бриллианты, поскольку война на дворе и негоже в такое время драгоценностями баловаться. Но чего не могут короли, вполне приемлемо для их подданных. История изобилует казусами. Первый министр двора кардинал де-Роган, умирающий от испепеляющей его страсти к королеве, решил воспользоваться услугами международного афериста Калиостро, который потом в Петербурге, при дворе Екатерины Великой, за нос будет всех своими фокусами водить и про делишки которого царица в своих пьесках напишет. Так вот, этот самый Калиостро при помощи авантюристки, придворной дамы графини де-Ламот, уверил кардинала, что его любовным терзаниям придет конец и королева подарит ему свою взаимность, если получит в подарок это дорогое ожерелье. Ну, кардиналу делать нечего, вздохнул, конечно, от такой безумной траты, но что поделать, любовь королевы недешево стоит. А пройдоха де-Ламот послушала Калиостро, обрядила в королевские одежды простую девицу Оливу, статью и внешним видом похожую на королеву, и направила ее в Версальский сад. Там под сенью кустов и под пение птичек удовлетворена была любовная страсть кардинала. Дело было состряпано лихо и так замаскировано, что кардинал понятия не имел, что в его объятьях не королева. И все, на этом история падения королевы, оклеветанной подлой фрейлиной и мировым обманщиком, так и закончилась бы, если бы не настырные ювелиры. Не получив ни денег, ни ожерелья, пришли к королеве и твердо потребовали или то, или другое. Она в слезы, ибо знать ничего не знает, а ожерелье только мимоходом и видела, когда король купить его отказался. И выяснилось тут следующее: графиня де-Ламот заграбастала себе ожерелье, ювелиры денег не получили, а всех подряд — и кардинала, и двух женщин, графиню и девицу Оливу, вкусившую любовь кардинала, — взяли под арест. Графиня клялась и божилась в своей невиновности, все взваливая на Калиостро. Судебное разбирательство при пристальном внимании всего мира длилось несколько лет. Предприимчивые бумагомаратели, с замирающим сердцем следящие за его ходом, лихорадочно взялись за перья и душещипательными историями на тему узников, томящихся в Бастилии, литературу напичкали.
В конце концов Калиостро, он вообще шустрый малый был, выходящий из любых переделок сухим из воды, и на этот раз выкрутился, его оправдали, кардинала де-Рогана и девицу Оливу, очутившуюся по чистой интриге в его объятиях, тоже оправдали, а графиню де-Ламот публично высекли и заклеймили. Порку она как-то там с грехом пополам снесла, а вот клеймение не очень. Так брыкалась и кусалась, что клеймо пришлось палачу повторить, и вышло оно размером несколько больше обычного. Потом ее бросили в тюрьму, но она бежала в Россию и здесь, поротая и клейменная, прожив «ниже травы, тише воды», уехала от греха подальше в Крым и там спокойно жила, и умерла глубокой старушкой — не знаем, в согласии ли со своей совестью. А ожерелье, которое вошло в историю как ожерелье Марии Антуанетты, хотя королева никогда его владелицей не была, вдруг через лета очутилось на петербургском аукционе. А о дальнейшей его судьбе мы не знаем, может, выплывет когда-нибудь на свет божий, как выплыл известный бриллиант, за который чуть не перегрызлись голливудская звезда Элизабет Тейлор, фильмы с участием которой нам часто показывают по телевидению, и Жаклин Кеннеди, уже бывшая женой греческого мультимиллиардера Аристотеля Онассиса.
Итак, следующий бриллиант: называется он «Санси». Его вес 53 карата, и имеет он каплевидную форму. Этим престижным бриллиантом владели все монархи или почти все: Карл Смелый, Генрих III, Людовик XIV, украсивший им свою шляпу, Людовики XV и XVI венчались на престол с этим камнем. А последней владелицей этого уникального камня стала Элизабет Тейлор.
В 1836 году купил этот камень на каком-то парижском аукционе русский фабрикант Демидов и подарил своей жене. И с этого момента начались его, бриллианта, всевозможные приключения. И перекупали его, и перепродавали, и воровали, и даже у сына прачки детишки как простым камушком им играли, ибо он выпал из кармана отданного в чистку сюртука одного вельможи, которому придворная дама дала на время бала спрятать этот бриллиант, поскольку он мешал ей в танце. И только в 1969 году этот бриллиант очутился в нью-йоркской галерее Паркер Бекета. И тут «скрестили» мечи Элизабет Тейлор и Жаклин Кеннеди за право владеть им. Но пока они торговались, инициативу взял в руки коммерсант Робер Кенмор и купил его. Удалились наши дамы с аукциона несолоно хлебавши и носики повесив. Но муж Элизабет, известный актер Р. Бартон, который на ней несколько раз женился и развод брал, что-то около трех раз это было, на этот раз решил упрочить свое семейное положение драгоценным камнем. Он выкупил у коммерсанта этот камень и подарил жене Элизабет Тейлор. Брак, конечно, нестойким и на этот раз оказался, камушек не помог, но вины в этом камня нет. Голливудская звезда вообще любила мужчин часто менять и, переменив их, мужей, что-то штук восемь или девять, вышла замуж за простого рабочего, строителя, к тому же алкоголика, по-видимому, наивно считая, что в «голубую кровь» ее богатых и высокопоставленных прежних мужей пора внести свежую струю простой и добротной крови. Ошиблась, конечно. Брак и на этот раз вскоре распался. Слишком огромна была разница во вкусах, хотя алкоголь оба любили, в клинике на излечении они и познакомились. Ну, он в кабак за пивом, она в дорогой ресторан. Какая уж тут супружеская гармония!
Мы не знаем, где сейчас этот знаменитый бриллиантовый перстень, но носить его на руке невозможно, ибо он величиною с голубиное яйцо и палец согнуть нельзя.
Как бриллиант «Санси» не помог в укреплении супружества, так и другой бриллиант, «Надир-шах», не помог фавориту Григорию Орлову упрочить свое положение у Екатерины Великой. Потом этот бриллиант войдет в историю еще как бриллиант «графа Орлова». Когда-то он служил глазом индийского идола. Потом сиял на троне шаха Надира, отсюда и его название. А оттуда его выкрал юркий русский солдат, и в 1772 году банкир И. Лазарев, известный своим пристрастием к драгоценным камням, а еще пуще к прибыльным от их продажи доходам, за громадные деньги продал его графу Орлову. Григорий, у которого после многолетней любви с царицей стали личные отношения портиться, решил подарить драгоценный бриллиант Екатерине Великой. Ведь не сможет же царица не оценить такой дорогой подарок! Ну, на какое-то время, и правда, их отношения наладились, но конец был все равно близок. Видимо, бриллиант не очень помогает в сердечных делах, если не помог Григорию Орлову, хотя Екатерина страстно обожала драгоценности. Хранила все свои камни в «пустынном уголке» — личном своем маленьком музее, куда не допускался никто. «Ими любуюсь лишь я да мыши», — говорила царица.