Любовный четырёхугольник
Шрифт:
— Арчи…Я не понимаю…Что случилось? Я не понимаю, почему ты так себя ведешь? — спрашивала я, ели сдерживая слезы, которые вот-вот готовы были политься из глаз бурным потоком, обжигая лицо.
— А что больно, да? Не устраивает?! Ревнуешь?! А какого было мне?! А сука?! Когда я узнал, что ты трахаешься с другим. Мне пиздела, что ничего кроме дружбы между нами быть не может. А сама прыгнула в койку к богатенькому! И что? Хорошо тебя мудак твой трахает?! А?! Отвечай?!!! — уже не сдерживая себя, орал во все горло байкер. Таким я его видела впервые. Мне стало дико страшно, а ещё обидно. Я не понимала, чем заслужила такие обвинения.
— Я..я не понимаю, о чем ты! Ни в чью койку я не прыгала, — все-таки смогла выдавить из себя в ответ, но попытка сдержать слезы потерпела фиаско.
— Как ты достала меня! Достал твой дешёвый спектакль, на который я, хер знает, каким образом купился. Ну ничего. Сейчас посмотрим, что ты скажешь на это, — выдал на эмоциях Арчи. В его глазах я видела такую боль, такое отчаяние, что меня аж невольно передёрнуло. Байкер достал свой телефон и стал что-то показывать, но я не видела, потому что слезы застилали мои глаза все сильнее и сильнее. Я сделала несколько вздохов, чтобы успокоиться, а затем вгляделась
Мы долго с ним молчали, теснее прижимаясь телами к другу другу, может события и вынуждали нас расстаться раз и навсегда, но сердца все равно шли наперекор. Нас безмерно тянула к друг другу. И это факт.
Никто из нас не нарушал некоторое время этого воцарившегося молчания вокруг. Только слушали сбивчивое, взволнованное дыхание и бешеный стук сердец друг друга. Наконец Арчи произнес:
— Что же ты наделала, Джорджия? Ты ведь могла бы стать для меня моей Олд леди. Я бы все бросил к твоим ногам, но ты всё разрушила. Ты уничтожила меня, ты уничтожила нас обоих…
Воспоминания, режущие душу
Глава 17.
Воспоминания — точно разбитое стекло: осколки режут сначала руки, а проникая глубже и душу. Отражение дробиться. Так можно либо сойти с ума, либо обрести свободу.
После услышанного мне стало казаться, что я не просто потеряла дар речи, а разучилась даже дышать. Сердце забилось тревожным набатом. Я не знала, что ему ответить. Но мне и не пришлось этого делать, потому что в следующее мгновение Арчи впился своими губами в мои требовательным поцелуем. Я чувствовала, что его трясет, а он, наверное, ощущал, как долго я этого на самом деле ждала. Арчи не поверит моим словам, но ему мою невиновность могут доказать ощущения, чувства. Таяла в его объятьях, растворялась в нем, ведь так нуждалась в этом. Отчаянно, сильно, страстно. Всей душой. Сегодня он был другим. Не было больше ни нежности, ни осторожности. Во всех его телодвижениях проскальзывала грубость, агрессия, жгучая злоба, но даже это мне было жизненно необходимо. Я хотела его, хотела настолько сильно, насколько могла. Отвечала всей пылкостью своих юных лет. Я так нуждалась в свободе. Я так нуждалась в жизни. И я так нуждалась в нем, ведь он единственный человек, который заставляет меня чувствовать, доказывает снова и снова, изо дня в день, что я жива. Что все ещё живу, и должна бороться до конца. Мне было плевать на то, что наш первый раз может произойти в коридоре. Практически у всех на виду. Мне на все было плевать. Лишь бы с ним. Лишь для него. Мне уже не страшно, я готова. С ним я готова на все. Ощущая его каменную плоть, что упиралась в меня, я возбуждалась все больше, все сильнее. Так хотелось, чтобы он, наконец, меня развернул лицом к стене, а затем снял джинсы, чтобы заполнить до предела. И в следующее мгновение именно это и происходит, будто Арчи прочитал мои мысли, будто знал наперед обо всех моих желаниях. И это, между прочим, заводило ещё пуще. Осталось совсем немного до моего греховного падения. Знала, что, возможно, завтра буду жалеть, но сейчас я отчаянно нуждалась в нем, нуждалась настолько, что все страхи уходили на второй план, я была готова, самое главное — он, а остальное не имеет значения, плевать. Я так хочу, я так решила. Но моим отчаянным, всепоглощающим желаниям, к сожалению, не суждено было сбыться, потому что в следующую минуту я ощутила, как холодок пронесся по всему телу, вызвав дрожь, почувствовала пустоту, которая снова поглощала, не давая никакого шанса на спасение. Я повернулась лицом к виновнику всех этих противоречивых эмоций, не имея никакого представления о том, что могло пойти не так.
Ну же, Арчи, ты же видишь, как я нуждаюсь в тебе, я дура, но ты не будь таким же, не верь чужим словам, я тебя прошу, заклинаю.
Я не произносила этого вслух, моего требовательного взгляда было достаточно, но все было тщетно. Байкер прикрыл лицо руками, будто только, что совершил самую ужасную ошибку в своей жизни, а затем вцепился пальцами в свои волосы, задрав голову к верху. Я молча наблюдала за его терзаниями, не произнося ни единого слова. Затаила дыхание в ожидании дальнейших событий, которых так и не произошло, потому что в следующее мгновение Арчи оглядел меня с ног до головы убийственным взглядом, покачал головой так, когда разочаровываются в человеке, а после покинул меня. Я знаю, что он, поступил вновь благородно, не став пользоваться моментом, но от этого лучше не становилось. Мне было плохо, плохо настолько, что я потеряла над собой контроль. Ощутила себя снова пустой, брошенной, никому не нужной, и поняла, что без него я никогда не выберусь из того состояния, в которое однажды себя собственноручно загнала. Знала, что так будет всем лучше, но было все также ужасно. Стоя в пустом коридоре стало даже казаться, что Арчи — это лишь плод моего воображения, моей больной фантазии, но терпкий вкус нашего поцелуя, который все ещё присутствовал на губах доказывал обратное. Я медленно сжала кулаки, а затем также медленно разжала, и вновь оглядевшись по сторонам, пошла дальше, все больше углубляясь в темный коридор. К большому счастью, мне удалось найти ту самую комнату президента мотоклуба. Понимала, что не имею никакого права на то, чтобы туда входить, но назад дороги не было, я все равно доведу свое дело до конца. Пространство оказалось большим. В первую очередь бросались в глаза различные запчасти, но нельзя было не обратить внимания на большую полку с книгами. В комнате одновременно было чисто, но все равно царила лёгкая небрежность, небольшой хаос. Нравилось то, что несмотря на темноту здесь было даже очень уютно. А может, комфортно было только мне, потому что как только
Прошу тебя, Арчи, помни. Помни о нашей волшебной ночи. Просто помни.
Именно это слово было выгравировано на подвеске.
"Remember"
Слезы снова полились из глаз, обжигая лицо, только после всего этого я смогла отпустить ситуацию, почти отпустить, потому что так некстати во мне проснулась такая жгучая волна дикого гнева, который был вот-вот готов выплеснуться омертвляющим ядом. Аккуратно прикрыв за собой дверь комнаты, я снова направилась к бару. Если до этого я пила исключительно для веселья, то сейчас для того, чтобы унять это отчаянии перемешанное с разочарованием, горечью, обидой и грустью. Просто убийственный коктейль эмоций, уничтожающий все внутри, словно коварный яд. Не хотела принимать тот факт, что Арчи поверил не мне, а каким-то наговорам, фоточкам. Но чтож, это его выбор, его решение, сегодня мы расставили все точки над "и". Я не могу никак повлиять на все это, а ведь мне так хотелось продолжить наше общение, но я понимала, что так даже будет лучше, потому что друзья из нас все равно никакие не получились бы, ведь между нами такая неистовая страсть, которой просто невозможно противостоять, нас бы просто напросто надолго не хватило, а чего-то большего Арчи я, к сожалению, дать не смогу, как бы этого не хотела. Так что, сложилось все даже лучше, вот только почему-то обида не исчезала, а наоборот, разжигалась с каждым выпитым алкогольным напитком все сильнее. До безумия, просто до умопомрачения захотелось выплеснуть всю эту злобу на подругу, которая предала меня, так подло подставив, а собственно говоря, что меня останавливает? Ничего. Все равно терять уже нечего. Дальше все происходило как в замедленной съёмке. Я ничего вокруг не слышала и не видела. Пьяный мозг диктовал свои правила, которым я даже не пыталась возражать, а с готовностью исполняла, получая удовольствие.
Долго блуждая по клубу, я, наконец, застала Микаэллу, которая увлеченно перешептывалась с одним из байкеров. Честно говоря, даже не хотелось нарушать эту идиллию, но во мне все просто клокотало от дикого гнева, что я ничего не могла с собой поделать. Подруга увидела меня мгновенно, но соизволила обратить на меня свое внимание не сразу. Вела себя так, будто в открытую издевалась. В ее глазах читалось ликование, а на губах застыла победоносная улыбка. Положив ногу на ногу, Микаэлла вальяжно расположилась на кожаном диване, а затем до тошноты вежливым тоном даже не произнесла, а пропела:
— А почему ты не с Арчи? Что-то случилось? Я думала вы во всю отмечаете…
— Зачем ты это сделала? — процедила сквозь зубы и сильно сжала кулаки.
— Что именно? Не понимаю, о чем ты? — сказала Микаэлла и изящно изогнула бровь в ожидании ответа.
— Рассорила меня с ним! Зачем это тебе?! — заорала я во все горло, а затем двинулась к ней так, будто болела бешенством, и схватив ее за грудки, толкнула на пол с такой силой, что как бы подруга не пыталась сориентироваться, у нее не получилось. Микаэлла упала, потерпев поражение, но сдаваться явно не собиралась, поэтому зашипела, словно змея и стала подниматься на ноги.
— А тебя совсем не смущает, что ты обжималась на день рождении подруги с парнем, который ей нравится? Причем как последняя шлюха! — завопила она в ответ, явно не для того, чтобы защитить себя, а сделать побольнее.
Услышав такие несправедливые обвинения, я просто слетела с катушек. Набросилась на Микаэллу, словно сумасшедшая. Я знала, что подруга может дать отпор, но совершенно не боялась, алкоголь и отчаяние от потери единственного человека, который понимал сделали свое дело. Если подруга дралась, как типичная девчонка, то у меня были другие методы. За последний год я неплохо усвоила самооборону. Наверное, настал момент, когда можно, наконец то, применить хоть на ком-нибудь приемы, вот только я никогда бы не подумала, что первой жертвой станет моя подруга, ведь защищать я собиралась себя совершенно от другого человека, который рано или поздно все равно придет за мной. Чтож, неплохая практика.
За весь вечер произошло не малое количество драк между лицами мужского пола, которые сразу прекращали, желая предотвратить кровопролитие. Но вот девчачьей ни разу, наверное, поэтому нас не стали разнимать, а с интересом наблюдали за происходящим. Ради потехи даже стали спорить и делать ставки. Никогда в жизни я не выясняла ни с кем свои отношения прилюдно, да чтобы ещё и с собственной подругой. Нет, я, наверное, действительно сошла с ума. Это что то запредельное. Микаэлла исцарапала мне все лицо своими длинными, острыми ногтями, выдрала целый клок волос и разбила губу, но не смотря на это я все равно осталась победительницей, отправив свою соперницу в нокаут. Я ничего не соображала, перед глазами все плыло, а в жилах вместе с кровью бурлил адреналин, который и заставил меня в следующие мгновения совершать безбашенные поступки, например, облить и без того побежденную соперницу дешёвым пивом, тем самым опозорив ещё больше и дав окончательный отпор, а также устроить танцы прямо на барной стойке. Байкеры были от меня просто в восторге. Сегодня я была звездой этого вечера. Теперь меня называли не по имени, а "горячей штучкой" или "королевой серебряных церберов". Что невероятно льстило и добавляло ещё больше адреналина в мою кровь. Всю оставшуюся вечеринку я только и делала, что оттанцовывала всю свою боль и отчаяние, кружась в диком, неистовом танце, выплескивая все свои страдания наружу. Я уже перестала вливать себя тонну алкоголя, решив, что на сегодня достаточно. Подходила к барной стойке только тогда, когда жажда становилась невыносимой. И оказавшись возле нее в очередной раз, я даже не сразу заметила присутствие своей подруги. Отныне для меня этого человека просто напросто не существовало. Я надменно оглядела Микаэллу с ног до головы, а когда устроила свою жажду, то уже собралась уходить, потому что она была последним человеком, которого мне сейчас хотелось бы лицезреть, но Микаэлла ловко поймала меня за запястье и перевела свой взгляд на стул, дав мне тем самым понять, что нам нужно поговорить.