Любовный экзамен
Шрифт:
– Почему ты молчала? – я осыпал поцелуями ее грудь, шею и полузакрытые глаза.
Марго прижалась ко мне и виновато шепнула:
– Я замужем.
– Мне все равно, – мотнул я головой, лаская ее рукой и чувствуя, как с пальцев стекает влага. – Ты же хотела меня, трусиха.
– Еще, – выдохнула она, обнимая за шею и танцуя на пальцах, выписывая бедрами круги. – Еще хочу, мне так хорошо.
– Ложись на живот, – потребовал я, подкладывая под нее подушку.
Ее попа была похожа на сердце – нежная, округлая и манящая. Я
– Я боюсь, – оглянулась она с растерянным выражением лица.
– Только рукой, – успокоил я, – Расслабься, тебе понравится.
– Я доверяю тебе, – ее невинная улыбка просочилась в мою грудную клетку, заставив кровь бурлить с еще большей силой.
– Хочу все, – сказал я. – И сейчас, – посмотрел на нее вопросительным взглядом, Марго слабо кивнула. Она была согласна осваивать новые горизонты. Со мной. И еще знал, что больше она ко мне не придет. Совершить преступление совесть разрешит только один раз.
Я двигался в ней медленно, слушая приглушенные хрипы и вздохи, и погружая палец туда, где было так узко, что мне с трудом это удавалось.
– Не больно? – хриплым голосом спросил я, она покачала головой:
– Нет, приятно.
Ее слова распалили меня. Я упал на нее сверху, продолжая двигаться все быстрее и схватил за волосы, потянув их на себя. Потом прижался к шее, кусая– целуя. Мне хотелось съесть ее всю.
– Скажи, что ты моя сука, – потребовал я, обнимая ее обеими руками, накрывая рукой грудь, которая могла свести с ума любого. Почему она ее прячет, дурочка.
Марго тяжело дышала, закрыв глаза и выгибаясь подо мной. Она пылала как маленькая печка.
– Скажи! – требовал я, но она упорно молчала, сжав свои фантастически сексуальные губы. – Я не кончу так, – выдохнул ей в ухо.
– Я твоя сука, – прошептала она, капая слезами на подушку.
Ее слова ударили ниже пояса, я захрипел, вцепившись в нее, и блаженно вздохнул. Она попыталась выползти из– под меня, но я не отпускал ее.
– Куда собралась? – спросил, целуя в мокрое лицо. – Мы еще не закончили.
– Мне надо в душ и домой.
– Ни хрена, ты не кончила, – сказал я, отодвигаясь от нее и скинув презерватив на пол.
– Я не смогу, – Марго закусила губы. – Никогда не получилось. Горю вся, а результата нет.
– Давай попробуем, – не согласился я, раздвигая ее ноги. – Пальцами, губами, я постараюсь.
– Не хочу, – она отодвинулась от меня, сжав ноги. – Мне было хорошо с тобой.
– Почему не хочешь? – я расстроился. – Почему ты плачешь?
– Не знаю, – она растирала влагу по лицу и не смотрела мне в глаза. – Какая– то я неправильная. Все неправильно.
Я понял, что волынка про “все должно быть правильно” опять
– Ты слишком много думаешь, – я притянул ее к себе. – Надо чувствовать, чтобы получилось, направляй, скажи, что делать. И если я что– то попросил, не молчи, как партизанка, делай, что говорят.
– С мужем я привыкла к другому, – Марго хлопала мокрыми ресницами и улыбалась как ребенок, который в чем– то провинился.
– Плевать на твоего мужа, – рассердился я. – Ты же сейчас со мной.
– Мне нужно ребенка из сада забрать в шесть часов, – она встала и пошла в ванную. – Потом как– нибудь.
– А ты еще придешь? – я задавал вопрос и не верил во вторую встречу.
– Постараюсь, – знал, что она обманывает, и я никогда больше не увижу ее. Страдающая совесть – слишком сильный противник, чтобы ее мог победить двадцатилетний сопляк, который даже не смог удовлетворить. Я сам себе выставил двояк. Гнать меня в шею не только из универа, но и из ее жизни.
– Могу подвезти тебя, – предложил я, когда она стала одевать обувь.
– Я сама доберусь, – ее лицо было отсутствующим. Я видел, что мыслями она уже дома, и ее нет сейчас рядом.
Глава VI.
Прошла неделя. Она больше не звонила и на мои звонки не отвечала. Я написал несколько смс. Полный игнор.
На выходных готовились выступать в клубе “Китайский летчик Джао Да”. Нашим продвигателем был Тим, использовавший подвязки родителей, чтобы толкать вперед малоизвестную группу с малопонятным репертуаром. Жанр, который мы оседлали, инди – рок в вольной авторской интерпретации с просачиванием в фолк и этнику. Последнее зависело от настроения автора песен, а настроение его болтало из крайности в крайность. Впрочем, мы почему– то все были равнодушны к тому, какую политику партии гнет Тимофей.
Все хотели рвать струны, я просто выпендривался и о содержании изрыгаемых звуков не думал. Заводил сам процесс топтания на сцене.
Марго тогда тоже завелась и сильно, но процесс был безрезультатным. Пока ребята с пеной у рта отыгрывали очередную импровизацию, я листал учебник.
– Экономику зубришь? – плюхнулся рядом Коля, заглядывая через плечо. Я с раздражением стряхнул его, пытаясь отвернуться, но он был настырным, вытягивая голову и скользя по строчкам. – Что за хрень? Это же биология?
– Чего пристал? – огрызнулся я.
– Ты сдал экзамен? – допытывался наш бас– гитарист, не чувствуя, какую органическую неприязнь вызывает у меня. Коля вообще был эмоционально не очень чувствительным, и иногда я ему завидовал. Если бы я был таким же поленом, не сидел бы сейчас, маясь, как последний придурок.
– Сдал, все отлично, – отмахнулся, чтобы отделаться от докучливого внимания.
– А что за книжка? – не унимался идиот.
– Камаcутра, – улыбнулся я. – Все про женщин. Хочешь просветиться, валяй, – сунул ему книгу в нос.