Любовный пасьянс
Шрифт:
Была уже полночь, когда Грейс с дочерьми отправились спать, оставив Барта помогать Хейзл с уборкой.
Составив в высокую стопку вымытые тарелки, она увидела, что он стоит на пороге кухни и пристально смотрит на нее.
— Вы выглядите усталой, — заметил он.
— Был тяжелый день.
На самом деле Хейзл беспрестанно думала о его умершей невесте. Конечно, это было самое тяжелое потрясение в жизни Барта. Ей хотелось расспросить его о ней, но она не решалась.
— Да, нелегкий, — согласился
Сегодня вечером она была не такой, как всегда. В ее глазах появилось что-то, чего он раньше не замечал. Пряди волос выбились из узла на затылке и в беспорядке рассыпались по шее и плечам, нарушая обычный сдержанно-строгий облик. Барт с трудом удержался от того, чтобы поправить их.
— Ложитесь спать, Хейзл, — сказал он. — Все остальное я сделаю сам.
Она взглянула на него и не смогла удержаться от вопроса:
— Почему вы не рассказали мне о вашей невесте, Барт?
Он грустно улыбнулся.
— От кого вы о ней узнали?
— Это не ответ,
— Скорее всего, от Бетти?
— Какая разница?
— Вероятно, никакой, — сухо заметил Барт.
— Вы ни с кем об этом не говорили?
— Нет. Я старался даже не думать об этом.
— Слишком больная тема?
Он кивнул, но, уловив во взгляде Хейзл еще что-то, кроме обычного любопытства, вздохнул и продолжил:
— Сейчас боль уже почти прошла, и я избегаю этой темы скорее в силу привычки.
— Вообще-то я не собиралась расспрашивать вас…
— Я знаю. Возможно, поэтому и рассказываю. — Барт вопросительно взглянул на нее. — Или, может быть, вы не хотите слушать?
На уровне эмоций Хейзл, пожалуй, этого действительно не хотела, но понимала, что она должна испить эту чашу до дна.
— Напротив, очень хочу.
Она вытерла руки салфеткой и подождала, пока Барт не поставит ножи на подставку.
— Мы познакомились еще в университете, когда я учился на последнем курсе, а Клеменс на первом. Это было очень давно, — произнес Барт медленно, словно вглядываясь в череду прошедших лет. — Мы немного пофлиртовали на выпускной вечеринке, а потом я уехал в Бирмингем, и мы долгое время не виделись.
Хейзл кивнула. Обычная история.
— И вот неожиданно, когда я уже работал в «Саймонс и Мэрфи», Клеменс появилась у меня в офисе. Она принесла рукопись своего романа, и я обещал ее просмотреть.
— И что, это оказалось интересно?
Барт печально улыбнулся.
— Полная чепуха, — ответил он. — Когда я сказал об этом Клеменс, она устроила мне бурную сцену. А потом… решила, что влюбилась в меня.
— Вы говорите так, словно это было медицинское заключение.
— Возможно, так оно и было, — пожал плечами он.
— Причем не упоминаете о себе, как будто не разделяли ее чувств, — продолжала атаку Хейзл.
— Иногда это не имеет значения, не так ли?
— Может быть, — задумчиво ответила она, вспомнив, как Харли вначале был полностью удовлетворен тем спокойствием и стабильностью
— Я думаю, определенную роль сыграл мой отказ поступиться принципами и взять рукопись у Клеменс только потому, что мы были знакомы. Это произвело на нее впечатление, и она решила, что я сильный и несгибаемый человек.
— А это не так? — спросила Хейзл.
Барт снова улыбнулся.
— Не всегда. Но ведь мы обычно приписываем тем, кого любим, качества, которые хотели бы в них видеть.
— Возможно, — согласилась она.
— Нечто похожее наверняка было у вас с Харли.
— Не совсем. Мне нравилось то, что я была ему нужна. Он был таким необузданным, самолюбивым, артистичным, — и тем не менее его внимание привлекла такая скромная мышка, как я.
— Думаю, вы себя недооценивали, — заметил Барт.
— Может быть, — ответила она. — Кроме всего прочего, Харли из тех людей, которые руководствуются эмоциями, а не здравым смыслом.
— В отличие от вас?
— Да, и это тоже сыграло свою роль. Но вскоре выяснилось, что именно те черты, которые поначалу привлекали его во мне, а меня — в нем, вынудили нас разойтись.
— Позволю себе предположить, что речь шла о его супружеской неверности?
Хейзл кивнула.
— Он пользовался успехом у женщин именно потому, что был настолько чувствителен и эмоционален.
Барт покачал головой.
— Неверность не связана с успехом у женщин, скорее, наоборот. И если уж Харли так трепетно относился к своим чувствам, то почему не подумал о ваших?
Хейзл невольно улыбнулась, услышав непритворное возмущение в голосе Барта, но потом сообразила, что он старается увести разговор от Клеменс.
— Когда ваша невеста заболела? — спросила она.
Лицо Барта омрачилось.
— Мы были вместе уже полгода. Вскоре после помолвки Клеменс стала часто жаловаться на усталость. Вначале мы подумали, что она, возможно, беременна. — Он замолчал, словно заново переживая тогдашние ощущения. — Меня охватили радость и смятение одновременно. Но когда я уговорил ее пойти к врачу… Это было похоже на кошмарный сон, из тех, что стараешься скорее забыть при пробуждении. Клеменс было всего двадцать четыре, когда она узнала, что ей осталось жить еще от силы год.
Стараясь не привлекать внимания к своим действиям, Хейзл достала из шкафа бутылку бренди и плеснула немного Барту и себе.
Он выпил содержимое бокала одним глотком и продолжил:
— Она проходила один тест за другим, принимала разные лекарства, но ей становилось все хуже и хуже. В конце концов Клеменс отказалась от всех таблеток, кроме обезболивающих, и сказала, что лучше смириться, чем жить ложными надеждами.
— Что ж, она была необыкновенной женщиной, — мягко произнесла Хейзл.