Любовный поединок
Шрифт:
Серена играла так, словно от этой партии зависела вся ее жизнь, — не оттого, что стремилась выиграть, но потому, что ничего не могла с собой поделать: она чувствовала на себе взгляд Рэйнора и теперь уже не сомневалась, что из всех женщин, присутствующих в таверне, он выбрал именно ее. С такими партнерами ничего не стоило выиграть. Усилия и умение требовались для проигрыша. Она брала одну взятку за другой, а Флинн бросал на нее хмурые взгляды. Она понимала, о чем они говорили. В их с Флинном намерения не входило привлекать к себе внимание, а если при таком везении ее заподозрят в мошенничестве, внимания к ее персоне
Теперь тревога пульсировала в каждой ее жилке. Флинн разгадал ее волнение и осторожно спросил:
— Что-то случилось?
Ничего особенного и вместе с тем самое ужасное. Здесь Джулиан Рэйнор. Серена покачала головой.
Она видела, как открылась дверь, пропуская в таверну нового посетителя — юношу, который прижимал к груди фолиант в кожаном переплете; заметила, как Флинн устремился к нему сквозь толпу и заговорил с вошедшим, но истинный ужас она испытала, когда Джулиан Рэйнор поднялся и пальцем поманил ее к своему столику.
Ее гордость была глубоко уязвлена подобной бесцеремонностью, но роль, которую она играла, не позволяла поставить его на место. Она взяла накидку и направилась к нему.
Он выдвинул для нее стул и кивнул:
— Сядьте.
Он смотрел на нее с удовольствием и интересом, словно на породистую лошадь, которую собирался приобрести.
Взмахнув накрашенными ресницами, Серена окинула его оценивающим взглядом. Он был высок, на ее вкус даже слишком высок ростом. Темные волосы были слегка припудрены и схвачены лентой. Кружево на манишке и манжетах было самое лучшее, однако не раздражало глаз чрезмерной пышностью. Широкие плечи обтягивал камзол голубого шелка, расшитый серебром по краям и набольших отворотах. Его нельзя было назвать красивым в том смысле, в каком красивы были Джереми и Клайв, ее братья. Черты этого человека были слишком жестки. Джулиана Рэйнора можно было назвать воплощением элегантности — Серена не находила изъянов в его внешности. Что ее действительно настораживало и одновременно притягивало, так это мерцание какого-то безжалостного огня в холодных непроницаемых серых глазах. По ее коже побежали мурашки. Внешний вид Рэйнора был безукоризненным, однако манеры его граничили с наглостью.
В памяти Серены всплыли кое-какие слухи о нем. Ходили сплетни о его дуэлях, любовницах, о его разгульной жизни, подробностей которой она и представить не могла. Джулиан был опасным человеком.
Однако сейчас она была вынуждена повиноваться ему.
— Майор Рэйнор? — с улыбкой осведомилась она. — Ваше внимание, сэр, слишком большая честь для меня.
С беспечным видом она оглянулась назад, надеясь призвать на помощь Касси; но одного быстрого взгляда через плечо было достаточно, чтобы увидеть, как ее новоявленная «подруга», возмущенная до глубины души тем, что ей предпочли другую, покидает таверну. Серена подавила вздох: она оказалась один на один с врагом.
Черная бровь взметнулась, придавая его
— Вы уже изрядно поводили меня за нос, сударыня, но теперь-то я вас раскусил.
Серена медленно опустилась на предложенный ей стул, а в голове ее теснились ужасные догадки.
— Позвольте мне прежде всего выразить восхищение вашей игрой—для дилетантки вы играли замечательно.
— Благодарю, — невнятно пробормотала она.
— Однако признайтесь, что карты не основная ваша игра.
Серена опустила ресницы, скрывая леденящий душу ужас, в который ее повергли эти слова.
— Я вас не понимаю.
— Уверен, что понимаете. Полагаю, вы знали или догадывались, что, если только я заподозрю в вас мошенницу, вам придется худо. И не ошиблись.
— Мошенницу? — осторожно переспросила Серена. Слово, которого она со страхом ожидала, было «изменница».
Джулиан наклонился вперед, и в его глазах заиграли искорки смеха.
— Как видите, ваша уловка удалась. Не выпить ли нам за это?
Он махнул рукой прислуге и заказал бутылку кларета.
Серена начинала сознавать, что Джулиан Рэйнор не догадывался об истинной цели ее пребывания здесь. Ее напряжение слегка спало, и она как бы невзначай бросила взгляд в сторону Флинна: тот уже отвел «пассажира» в угол, где потемнее, и теперь поджидал ее.
Она прекрасно представляла, что творилось в душе у Флинна. Должно быть, он проклинал ее за безрассудство, за то, что она вообще пришла сюда этой ночью. Здесь их мнения всегда расходились. Флинн считал участие Серены в деле необязательным и предпочел бы обходиться без нее. Серена же не могла этого допустить, ибо знала, что душою Флинн не был предан их делу. Он вступил в него только потому, что вступила она. И было бы непорядочно позволять ему рисковать в одиночку.
Она снова взглянула на Рэйнора. Он был весел и спокоен, однако первое впечатление об исходящей от него опасности не оставляло ее, и она инстинктивно решила не дразнить его и не отказываться от вина, которое он ей наливал.
— Я играла честно.
— О, теперь я в этом не сомневаюсь. Разве я уже не сказал?
— Но… что заставило вас подумать, будто я мошенница?
— Мушка, завиток на лбу, ваш пальчик, которым вы дотрагивались до них. Это приемы и хитрости для простодушных новичков.
Флинн сказал бы, что эти уловки потворствуют дешевому вкусу и пригодны лишь для мелодрамы. Он не нуждался в придуманных ею условных знаках и прямо объявил ей об этом.
Пряча смущение, Серена изобразила лукавую улыбку.
— А вдруг это просто рассеянность?
— Или ваш завидный ум.
Он глянул ей прямо в глаза и улыбнулся, словно они сообща замышляли какую-то проделку. Желая уйти от столь опасной темы, мысленно поклявшись впредь следовать во всем Флинну, она поднесла бокал к губам.
— За что мы пьем?
Он смотрел на нее не мигая, и взгляд его казался Серене зловещим.
— За наше знакомство и за то, чтобы мы могли лучше узнать друг друга! Мисс… кстати, как вас зовут?
Ответ она держала наготове.
— Виктория, — быстро сказала она. Это имя — символ победы — нравилось ей с детства и представлялось более соответствующим ее натуре, чем пресное «Серена», означающее мир и покой. — Виктория Нобль. Я актриса, — небрежно прибавила она, дабы утвердиться в своей роли.