Любой ценой

Никольская Наталья

Я поняла, что самостоятельно сейчас передвигаться не смогу, и нужно бы позвать на помощь.

– Помогите, – попробовала крикнуть я, но изо рта вырвалось лишь какое-то хриплое бульканье.

Я еще раз попробовала подняться, и тут же оставила эту попытку. Опустившись на землю, я повернула голову в сторону, и меня вырвало. Это было отвратительно – лежать в таком положении, возле лужи собственной рвоты, и даже не мочь не то чтобы встать, а подвинуться.

Потом в моей голове медленно стали всплывать все последние события. Я шла в магазин,

потом купила салями – это я точно помню, – потом я шла назад, а после… А после меня кто-то здорово шарахнул по голове, и я отключилась. Я не сомневалась, что у меня сотрясение мозга.

Я пошарила вокруг и нащупала пакет с колбасой. Слава богу, хоть он на месте.

Я даже не знала, сколько сейчас времени, но подозревала, что на кладбище я уже безнадежно опоздала. Я думала о том, как проклинает меня сейчас Лариска, как бесится Полина, не зная, что со мной произошло и, конечно, считая, что я просто напилась на данные мне ею деньги. У меня невольно потекли слезы от жалости к себе и от ощущения собственного бессилия…

Лежала я долго, периодически теряя сознание. Приступы рвоты еще пару раз посещали меня, и я уже смирилась с мыслью, что так и умру здесь, в этом вонючем проеме между гаражами.

Несколько раз я пыталась кричать, но никто не шел мне на помощь. Видимо, это было место, где народ появляется крайне редко.

Наконец, когда уже начало смеркаться, я, в очередной раз попытавшись встать, обнаружила, что мне это удалось. Поднявшись, я оперлась рукой о стенку гаража и постояла так некоторое время, пока перед глазами моими не исчезли разноцветные круги.

Потом, подобрав пакет с колбасой, я выбралась из узкого проема и пошла вперед, не разбирая дороги. На ногах я держалась весьма нетвердо, к тому же никак не могла понять, где я нахожусь. Потом до меня дошло, что я не так уж далеко от дома – как раз возле пресловутого пустыря, где сохранилось несколько гаражей.

Осторожно ступая при каждом шаге и моля только об одном – не упасть и не потерять сознание – я наконец добрела до дома.

Я хотела пойти к Лариске, отдать ей колбасу и извиниться за то, что все так получилось, но, подняв голову, я увидела, что свет у нее не горит.

Ну конечно, поминки давно закончились, и Лариска куда-то ушла, наверное, чтобы не оставаться одной в квартире, которая успела ей осточертеть.

А меня, наверное, ищет Полина… Что же мне, идти к ней? Но я совершенно не в состоянии. Может быть, она ждет меня дома?

Пройдя через арку к своему дому, я увидела, что и у меня свет не горит. Я подумала, что это означает, что Полина настолько разозлилась на меня, что теперь откровенно демонстрирует мне свое презрение.

Я поднялась к себе, хватаясь за перила, и первым делом позвонила сестре. У нее никто не отвечал. В голове моей варилась каша, мысли путались. Я почему-то считала, что непременно должна вернуть Лариске ее колбасу. Эта мысль не отпускала меня, превращаясь просто в навязчивую идею.

К тому же мне не хотелось оставаться одной.

Полина, ясное дело, не придет, а вот Лариска рано или поздно вернется. Нужно же ей где-то ночевать.

Я вспомнила о ключах от ее квартиры, которые оставила мне Полина с просьбой передать их хозяйке, а я, конечно же, совсем забыла об этом.

Но это даже и к лучшему. Сейчас я пойду к Лариске, открою дверь этими ключами, и дождусь ее. Нужно же мне оправдаться за свое поведение, да и колбаса опять же… Прямо заклинило на этой колбасе.

Только вот где же ключи? Я бестолково моталась по квартире, пытаясь собрать мысли в кучу, но они постоянно расползались. Наконец я наткнулась на ключи в кухне. Я тут же вспомнила, что сама положила их на холодильник.

Взяв ключи, я вышла из квартиры и пошла к Лариске. Конечно, самым разумным в тот момент было остаться дома и немедленно вызвать врача, но состояние мое тогда было таково, что разум полностью отказывался функционировать.

Вновь пройдя через арку, я с надеждой подняла голову, думая, что, может быть, Лариска уже вернулась?

Увы, окна ее были темны.

Я поднялась на ее этаж и, отперев дверь, прошла внутрь. На первый взгляд в квартире никого не было, но я уловила какие-то голоса, доносящиеся из спальни.

Поначалу я решила, что у меня галлюцинации после полученного удара, но голоса были слишком ясно слышны. Когда я поняла, о чем идет речь, мне показалось, что я в самом деле схожу с ума.

– … Я люблю тебя, милый. Я люблю тебя больше всех на свете. Ты у меня лучше всех. Ты все сделал как надо.

– Да, солнышко. Вот видишь, а ты боялась. Я же говорил, что все будет хорошо. Мы все выдержали. Теперь дело за малым.

– Я завтра же займусь продажей этой квартиры. Завтра же!

– Дорогая, не будет ли это неразумным? Не лучше ли подождать еще немного?

– Нет! Я не могу больше ждать! Я и так слишком долго ждала.

– Но ради безопасности!

– Никакой опасности нет! Мне удалось так запудрить мозги этим двум идиоткам, что они меня совершенно не подозревают.

– Ты уверена?

– Абсолютно!

– Ну, насчет одной можно точно не беспокоиться, а второй теперь будет не до твоей персоны.

– Ты уверен, что все прошло как надо?

– Конечно! Я так ей шарахнул, что мало не покажется. И отволок за гаражи. Там ее никто не найдет. Пока, во всяком случае. А за это время, даже если она и не умерла сразу, то десять раз окочурится.

– Значит, ты не уверен, что она мертва?

– Да мертва, мертва! Точно тебе говорю.

– Господи! Неужели все позади?

– Конечно. Ты у меня молодчина, все отлично сыграла.

– Мы уедем отсюда, и никто ничего не узнает, да?

– Да. Именно так. Но я все-таки хотел бы подождать еще чуть-чуть.

– Нет, нет и нет! Я не хочу! Хватит! ну чего ты боишься?

– Я в первую очередь беспокоюсь за тебя…

– Не надо, со мной все в порядке. Ты только будь со мной, милый.