Любознательные, непоседливые и забавные. Как разговаривать с детьми о важном просто и увлекательно

Гершовиц Скотт

– Хэнк, у тебя есть права. Много прав.

– Есть? – спросил Хэнк, переводя дыхание.

– Да, есть. Хочешь о них узнать?

Он кивнул.

– Ну, давай поговорим о Тайги. – Тайги для Хэнка был Хоббсом Кельвина [6] – игрушечным белым тигром и его постоянным спутником с самого рождения. – Могут ли люди забрать у тебя Тайги?

– Нет, – сказал он.

– Могут ли люди играть с Тайги без спроса?

– Нет, – сказал Хэнк, – Тайги – мой. – Слезы почти исчезли.

6

Кельвин и Хоббс – герои одноименного

комикса американского художника Билла Уоттерсона. В комиксе отражены проделки шестилетнего мальчика Кельвина и его плюшевого тигра Хоббса. – Прим. ред.

– Правильно, – сказал я. – Тайги – твой. И это значит, что у тебя есть право на него. Никто не может взять Тайги или играть с ним, пока ты не разрешишь.

– Но кто-то может взять Тайги, – возразил Хэнк, готовясь снова заплакать.

– Верно, – сказал я. – Кто-то может забрать Тайги. Но будет ли это нормально? Или неправильно?

– Это было бы неправильно, – сказал он.

– Это точно. Вот что значит иметь право. Если будет неправильно, что кто-то возьмет Тайги, у тебя есть право, чтобы его не брали.

Лицо Хэнка просветлело. «Я имею право на все мои тигрушки!» – сказал он одно из многочисленных выдуманных им слов.

– Вот именно! Имеешь! Вот что значит быть твоим.

– У меня есть право на все мои тигрушки! – повторил Хэнк.

– Да, есть!

И тут его милое личико изменилось. Он снова зарыдал.

– Хэнк, почему ты расстроен?

– У меня нет прав на Рекса.

Это и был источник безумия внизу. Хэнк хотел играть с Рексом. Рекс хотел читать. И Хэнк и правда не имел прав на Рекса.

Я объяснил: «Нет, у тебя нет прав на Рекса. Он сам решает, хочет он играть или нет. У нас нет прав на других людей, если они не дают обещания».

Это упрощение. Иногда мы имеем права на других, даже если они нам ничего не обещали. Но я решил приберечь более подробный разговор до тех пор, пока ученик будет менее расстроен. Вместо этого мы поговорили о том, что Хэнк может делать самостоятельно, когда Рекс захочет почитать.

* * *

Будучи на грани слез, Хэнк сделал острое замечание о правах. Я начал с вопроса о том, может ли кто-то взять Тайги без его разрешения. Он ответил, что нет. Но через долю секунды он передумал. Кто-то может взять Тайги без его разрешения. На самом деле Хэнк именно так и поступил с Рексом. Аналог Тайги для Рекса был назван Жирафиком. (Прежде чем критиковать имена, данные Рексом и Хэнком, вы должны понимать, что я был еще менее изобретателен: моими спутниками были обезьяна Обезьяна и жираф Жираф.) Когда Хэнк только научился ползать, он при любой возможности забегал в комнату Рекса, клал Жирафика под подбородок и уходил так быстро, как только мог. Рекс имел право на Жирафика, точно так же как Хэнк имеет право на Тайги. Но Хэнк мог забрать Жирафика и делал это.

Что это говорит нам о правах? Ну, право Хэнка на Тайги защищает его владение им. Но защита, которую обеспечивает это право, не материальна. Вокруг Тайги нет силового поля, которое не позволит другим забрать его. Скорее право предоставляет, выражаясь философски, нормативную защиту. Это значит, она порождается нормами, или стандартами, которые регулируют правильное поведение. Тот, кто стремится вести себя хорошо, не возьмет Тайги без разрешения Хэнка (по крайней мере, без действительно веской причины – подробнее чуть позже). Но не все хотят быть хорошими. Защита, которую обеспечивает право, зависит от готовности других признавать и уважать его.

* * *

Прежде

чем мы продолжим, небольшое уточнение о языке и людях, которые к нему относятся требовательно. Я спросил Хэнка, может ли кто-нибудь взять Тайги без его разрешения, и он ответил «нет». Потом он подумал и сказал «да». Первый ответ верный. Второй тоже.

Стоп, что? Как это возможно? Такие слова, как «можно» и «мог бы», очень гибкие. Вот небольшая история, чтобы показать вам, что я имею в виду.

Когда я учился в Оксфорде, друг привел меня в бар при колледже. Он попросил две пинты пива.

– Извини, друг, не могу. Мы закрыты, – сказал бармен.

Мой друг посмотрел на часы. Было 11:01; бар закрывался в 11:00.

– Да ладно тебе, всего пару пинт.

– Извини, не могу. Правила.

– Ну ты мо-о-о-ог бы, – сказал мой друг.

Теперь небольшая пауза. Указывал ли мой друг на то, что бармен запутался в значении слова «мог»? Нет. Есть разница, в каком смысле он не мог продать нам напитки. И есть значение, в котором он мог. И длинное, затянутое «мог» моего друга было попыткой переключить его внимание на второй вариант. Бармен говорил нам, что он не имеет права продавать нам две пинты; мой друг указывал на то, что это вполне возможно. Вокруг никого не было, так что его не поймают [7] . Гамбит сработал: парень дал нам две пинты, хотя и не мог (по правилам), потому что мог (без последствий).

7

Это возможно и в другом смысле. У бармена пиво, стаканы и работающие руки, поэтому он мог налить две пинты. Как видно из этого, значение слова «возможно» также меняется в зависимости от контекста.

Хэнк сделал подобную подмену в середине нашего разговора. Он понял, что я спрашиваю, может ли кто-то (без разрешения) взять Тайги, и ответил (правильно) «нет». Но потом он задумался о том, что кто-то может (физически) взять Тайги, и он снова ударился в плач.

Зачем тратить время на разбор этого вопроса? Философы именно этим и занимаются; мы обращаем пристальное внимание на то, как работают слова. Кроме того, в вашей жизни наверняка найдется человек, который считает это верхом остроумия:

– Могу я выпить чашку чая? – вежливо спрашиваете вы.

– Я не знаю, можете ли?

Этот человек считает, что вы должны были сказать: «Можно мне чашку чая?»

И он – мудак. Вычеркните его из своей жизни. И когда вы это сделаете, скажите ему, что он имеет право, может и должен учиться языку у малышей, поскольку они явно говорят лучше него.

* * *

Но вернемся К правам. Что это такое? Сказать трудно. Однажды мы с Хэнком это обсуждали. Ему было восемь, и он провел весь день за уборкой своей комнаты. Он позвал меня, чтобы я увидел его успехи.

– Ого, выглядит неплохо, – сказал я.

– Спасибо! Я почти все убрал.

– А куда ты дел свои права? – спросил я.

– Что ты имеешь в виду?

– Твои права, например твое право на Тайги. Где оно?

– Я не убирал его, – сказал Хэнк. – Оно внутри меня.

– Правда? Где? В животе?

– Нет, – сказал Хэнк. – Не в каком-то конкретном месте. Оно просто внутри.

– Почему бы тебе не достать его? Чтобы оно тебя не напрягало.

– Это совсем не та штука, которую можно вынуть, – сказал Хэнк. – Тебе это даже не подержать.