Любознательные, непоседливые и забавные. Как разговаривать с детьми о важном просто и увлекательно
Шрифт:
Большинство людей отвечают, что повернули бы стрелку, чтобы вагонетка убила одного человека, а не пятерых.
Постойте! Разве мы только что не сказали, что парень из «Трансплантации» имеет право на жизнь, даже если его убийство поможет спасти пятерых? Почему одинокий работник не имеет такого же права?
Недавно я преподавал проблему вагонетки. Занятие проходило у меня дома, так что дети могли участвовать. Они построили из набора игрушечных поездов «Постороннего у рычага». И пока мы обсуждали варианты этой истории, они корректировали
Их любимая версия происходит из другого рассказа Томсон. Она называется «Толстый человек». (Нет, название не очень, но его тучность – ключевой элемент.) Начинается все следующим образом. Вагонетка снова выходит из-под контроля, направляясь по рельсам к пяти рабочим. Но на этот раз вы уже не у стрелки. Вы стоите на мосту и наблюдаете за происходящим под вами. Затем вы замечаете, что прямо рядом с вами, прислонившись к перилам, стоит крупный мужчина. Если вы слегка подтолкнете его, он упадет и приземлится на рельсы. Его тяжесть остановит вагонетку и спасет рабочих. Но удар тележки убьет толстяка, если он выживет после падения.
Что делать? Столкнуть человека насмерть и спасти рабочих? Или позволить вагонетке раздавить пятерых?
Большинство говорит, что не стали бы толкать толстяка. Они бы позволили пятерым погибнуть.
Но почему? Моральный расчет – позволить умереть пяти людям или убить одного – одинаков во всех рассмотренных нами случаях. В случае с «Посторонним у рычага» большинство считает, что убивать можно. В «Толстом человеке» и «Трансплантации» большинство так не считает.
Почему? В чем разница? Это и есть проблема вагонетки.
Проблема вагонетки требует от нас переосмысления того, что мы говорили о «Трансплантации». Мы сказали, что неправильно убивать пациента из-за его права на жизнь. Но одинокий рабочий на рельсах также имеет право на жизнь, хотя большинство людей спокойно относятся к его убийству в «Постороннем у рычага». Иногда право на жизнь, видимо, отходит на второй план, когда на карту поставлены жизни многих других людей. Поэтому нам нужно новое объяснение того, почему в «Трансплантации» и «Толстом человеке» недопустимо убивать.
Мы хотим найти право, которое нарушается в «Трансплантации» и «Толстом человеке», но не нарушается в «Постороннем у рычага».
Существует ли такое право? Возможно. Для вдохновения многие обращаются к Иммануилу Канту.
Кант жил в Германии в восемнадцатом веке. И он входит в шорт-лист самых выдающихся философов в истории наряду с такими людьми, как Платон и Аристотель. Кант жил довольно строго; говорят, он был настолько последователен в своем расписании, что его соседи сверяли часы по его прогулкам.
Кант считал, что мы не должны относиться к людям только как к средствам для достижения наших целей. Вместо этого мы должны относиться к ним как, ну, к людям. Для этого необходимо признавать и уважать их человечность – то, что отличает их от простых предметов (которые уместно использовать как
Важно сказать: Кант считал, что иногда использовать людей как средство достижения цели нормально. Когда студентка просит меня написать ей рекомендацию, она использует меня как средство для достижения своей цели. Она надеется, что письмо, которое я напишу, поможет ей получить работу. Однако она использует меня не просто так, как она могла бы воспользоваться своим компьютером, чтобы отправить заявление. Прося меня написать за нее, она задействует меня как личность. Она позволяет мне выбирать, принять ли ее цель как свою. Компьютер не имеет права голоса в этом вопросе. Я имею.
Может ли Кант помочь нам решить проблему вагонетки? Некоторые считают, что да. По их мнению, соответствующее право – это право на отношение к человеку как к личности, а не просто как к средству достижения цели.
Давайте снова рассмотрим наши случаи. В «Трансплантации» вы явно нарушили бы это право, если бы убили парня со сломанной рукой. Вы спросили, готов ли он пожертвовать собой ради других, и он ответил отрицательно. Если вы все равно убьете его, вы будете относиться к нему как к мешку с частями тела, а не как к личности, имеющей право принимать собственные решения.
То же самое верно и в сценарии «Толстый человек». Если вы сталкиваете человека на рельсы, вы обращаетесь с ним как с объектом, а не как с личностью. Все, что имеет значение, – это факт, что у него было достаточно веса, чтобы добиться желаемого результата.
А как насчет «Постороннего у рычага»? На первый взгляд, это не очень хорошо, потому что вы не получаете разрешения от одинокого рабочего на запасном пути – на это нет времени. Но: вы также не используете его как средство достижения цели. Он вообще не является частью вашего плана. Если бы его там не было, вы бы все равно отклонили вагонетку. Его смерть всего лишь досадный побочный эффект вашего плана спасти пятерых, направив вагонетку на другой путь. Если бы он каким-то образом спасся, вы были бы счастливы.
Или нет. Томсон, конечно, знала о Канте. Она рассматривала решение, которое мы только что выработали. И отвергла его.
Почему? Томсон имеет и другую историю.
Этот вариант называется «Ответвление». Он похож на «Постороннего у рычага», только теперь в нем есть поворот или, скорее, ответвление. Вагонетка направляется к пяти рабочим. Если вы потянете за стрелку, вы направите ее на другой участок пути, где есть только один рабочий. Но этот другой участок пути закручивается обратно и соединяется с первым. Если бы там не было одного рабочего, вагонетка объехала бы петлю и врезалась в пятерых с другой стороны. Одинокий рабочий достаточно тяжел, чтобы остановить вагонетку. Но он погибнет от столкновения.