Любви навстречу
Шрифт:
Донован рассматривал Кэндис с озадаченным видом, словно не мог до конца поверить в услышанное.
– И одно из этих самостоятельных решений касается тебя. – Кэндис вдруг смутилась и замолчала. Ужасная мысль пришла ей в голову: а что, если он передумал?
Донован подошел к Кэндис и сел рядом с ней на скамью. Некоторое время они просто сидели, глядя на поле.
– Я поражен, – заговорил, наконец, Донован. – Я так рад, что моя девочка, наконец, нашла в себе силы стать взрослой.
Он улыбнулся, взял ее за руку и поцеловал костяшки пальцев.
– Почему ты плачешь? – встревоженно спросил он. Кэндис покачала головой, хлюпнула носом, смущенная своими эмоциями, которые никак не соглашались оставаться внутри.
– Прости, – сказала она. – Не знаю, что со мной. То я бешусь, то плачу. Я чуть не разбила телефон, потому что пришлось подождать на линии две минуты. А вчера читала на ночь стихи – так наволочка была насквозь мокрая от слез.
Донован поднял голову и внимательно посмотрел на Кэндис.
– Значит, ты не можешь управлять своими эмоциями? – переспросил он.
– Не могу, – кивнула Кэндис, шмыгая носом. Слезы продолжали струиться по щекам. – И меня тошнит. Иногда я чувствую себя такой разбитой, что с трудом могу встать с кровати.
– А еще что-нибудь необычное происходит? – осторожно спросил Дэн, и Кэндис поняла, что он думает о том же, о чем она. Вернее, на что она не смела даже надеяться.
– Ну… я почти ничего не ем. Но все равно толстею, – сказала она.
Несколько секунд они молча смотрели друг на друга круглыми глазами, потом на лице Донована расцвела совершенно невероятная улыбка.
– Нет, – прошептала Кэндис. – Это невозможно. Я бесплодна. И слишком стара.
Он прижал ладонь к ее губам.
– Не говори так. И потом, я же не эксперт. У меня всего один сын.
– Ты, правда, думаешь, что, это может быть?
– Нас в семье было семеро, и я самый старший. – Он смеялся, и в его речи опять прорезался ирландский акцент. – Мы остановимся у аптеки и купим тест… но ты можешь поверить моему опыту: в твоей печке печется моя булочка!
Глава 30
Аманда ехала домой, и постепенно настроение у нее портилось. Сначала она пребывала прямо-таки в эйфории по поводу победы Уайатта и того, как Роб поддержал ее. Но теперь, когда с заднего сиденья не доносилось ни звука и салон полнился враждебным, молчанием, ей становилось все хуже.
Она взглянула в зеркало заднего вида. Уайатт еще улыбался, переживая мысленно минуты своего триумфа, но Меган сидела с отчужденным и замкнутым видом.
– Мег, правда, наш Уайатт был сегодня на высоте? – спросила Аманда.
– Да, это было здорово, – отозвалась дочь, но личико ее оставалось мрачным, а тон буквально излучал холод.
Да что же это такое?! Неужели они так и не поймут, что заставило ее развестись с их отцом и заняться зарабатыванием денег?
– Вам понравилось, что у нас гостили бабушка с дедушкой?
– Да, это было здорово, – тем же тоном отозвалась дочь.
Больше всего Аманду бесило то, что враждебность Сьюзи к Соланж и к самой Аманде не имела под собой никаких оснований. Отношения у миссис Симмонс и миссис Шеридан были вполне приятельские. А потом вдруг все изменилось.
Был уже двенадцатый час, когда она собралась спуститься на первый этаж, чтобы запереть входную дверь. В комнате Уайатта свет уже не горел. Аманда тихонько приоткрыла дверь и вошла. Мальчик спал, разметавшись на кровати.
Аманда накрыла сына и нежно поцеловала в теплую щеку. Дверь Меган была приоткрыта, и в коридор вырывался свет. Аманда осторожно заглянула в щелку. Дочь стояла перед зеркалом, уже одетая в ночную рубашку. Но к груди она судорожно прижимала свое выпускное платье – каскад серебряного шелка. Личико ее было так печально, что сердце, у матери заныло, и, открыв дверь, она вошла в комнату.
Их взгляды встретились в зеркале.
– Сколько туалетов тебе пришлось вымыть, чтобы заплатить за это платье? – резко спросила Меган.
Аманда подошла ближе, но Меган держала платье перед собой, словно щит.
– Мне жаль, что тебе пришлось пережить несколько неприятных минут, что все мы попали в неловкое положение, – сказала Аманда. – Но я совершенно не жалею о том, что сделала. Потому что так было нужно.
– Я так хотела это платье… – прошептала Меган. – Я… я благодарна тебе, что оно у меня было. Она взяла вешалку с кровати и, аккуратно повесив платье, убрала его в шкаф. Потом повернулась к матери и с отчаянием спросила:
– Неужели не было другого способа заработать деньги? – Сердце матери ныло, и она очень хотела прижать к себе дочку, утешить, но сейчас не нужно давать повод думать, что она извиняется за сделанное.
– Нет, Меган, не было. – Она повернулась и пошла к двери. Уже на пороге повернулась и сказала: – Если уборка домов поможет нам сохранить этот дом и покупать платья и все остальное, то я буду продолжать работать. Тебе лучше привыкнуть к этой мысли.
– Но почему папа не может вернуться домой? Я знаю, что он извинился за то, что произошло, и он не встречается больше с Тиффани.
– Детка! – Аманда в два шага оказалась рядом с Меган и обняла дочь. Но тело девочки было застывшим, и она не желала принимать ласку.
– Я хочу, чтобы папа вернулся домой, и все стало как раньше, – упрямо сказала она.
– Я знаю, детка, знаю.
И тогда Меган, наконец, расплакалась. Ее худенькое тело сотрясали рыдания, и Аманда крепко прижимала дочь к себе, принимая ее слезы, всхлипывания и жалобное бормотание.
– Больно, да? – пробормотала Аманда. – Я знаю, как это больно.