Любви все гоблины покорны

Краншевская Полина

Мне на помощь пришел Елаз:

— Это внучка нынешней видящей вождя Торфеда. У них в роду этот дар наследуется через поколение. Никак не пойму, зачем она Локину. Сила анимов непригодна для целей минеров.

— Нам это и неважно, — ответила я. — Выберемся отсюда и разберемся.

— Корт может помочь, — обронила девочка, и мы вмиг застыли в напряжении. — Он умеет создавать проходы среди камней.

— Попроси его, пожалуйста, вывести нас отсюда, — звенящим от волнения голосом выговорила я.

Она кивнула и припала к морде зверя, что-то нашептывая.

Глава 26

Олег

Отборная

брань Брины вывела меня из забытья: анимка орала на Саниту и грозила ей всевозможными карами. В затылке пульсировала навязчивая боль, глаза никак не хотели открываться, но я все же усилием воли разлепил веки и осмотрелся.

Я лежал под сплетенными деревьями, укрытый плащом, рядом дремал Дикар, то и дело вздрагивая во сне. Дождь закончился, но густой туман окутывал горные вершины до того плотно, что их пики невозможно было рассмотреть с земли. В воздухе разливался запах свежести и чего-то съестного. На пылающем костре Шаун жарил дичь, Согаль крутилась возле него, а Брина потрясала внушительными кулаками и осыпала проклятиями старую каргу, связанную по рукам и ногам.

Желудок свело голодной судорогой, и я застонал.

— Олифан! — вскричала воинственная девица и бросилась ко мне. — Как ты? Согаль сняла сетку, и мы сразу уложили тебя.

— Лучше, чем было, — прохрипел я, — но все-таки довольно дерьмово. Спасибо, что выручила. Буду должен.

Счастливая, блаженная улыбка расцвела на ее губах, и она сжала меня в могучих объятиях.

— Ну что ты! Я бы нэ пережила, если бы ей удалось стереть твои воспоминания. Ты ведь мог потерять себя. Хвала Всемогущему Варту мы с Шауном напали на твой след и подоспели вовремя.

Санита расхохоталась злым каркающим смехом и, сверкая безумным взглядом, в исступлении прокричала:

— А это и так нэ он! Раскрой глаза, дурная девка! Я провела ритуал заточения души и притянула в тело твоего обожаемого Олифана иного мужа из далекого мира. Так что зря стараешься! Твоего возлюбленного давно след простыл, а ты все лезешь и лезешь к этому ничтожеству. Смотреть противно!

Она смачно сплюнула и отвернулась, задрав подбородок. Брина округлила глаза и отшатнулась, на ее лице появилось растеряное выражение, словно малое дитя вдруг узнало страшную истину.

— Нэ может быть, — прошептала она, а потом подскочила и бросилась к видящей: — Ложь! Это ты специально врешь мне, чтобы ранить побольнее! Паршивое отродье койота!

— Хватит орать! — рявкнул я, превозмогая дурноту. — Ведьма говорит правду. Алиэ и Олифан полюбили друг друга и хотели пожениться. Локин, видимо, разнюхал это и заставил Саниту заключить их души в браслеты, а вместо них засунуть в тела другую пару из иной реальности.

Я задрал рукав и показал заметно посветлевшее украшение с единственной уцелевшей подвеской в виде кристалла. Брина остановилась, посмотрела на меня взглядом, полным первобытного ужаса, и вся поникла.

— Бабка выбрала для этой цели меня и мою девушку, — продолжал я, — так мы очутились здесь, и нам

пришлось изображать из себя, кого велели. Санита обещала вернуть нас обратно после свадьбы Алиэ и Инейта. Но все оказалось обманом. Локину просто нужна была дева леса, уж не знаю, для чего. Теперь Алиэ у него, и я понятия не имею, что делать дальше.

— Нэ может быть… Нэ может быть, — бубнила Брина, сев возле костра и обхватив себя руками.

Шаун подошел к ней и обнял за плечи.

— Нэ убивайся ты так, — пробасил он. — Освободим душу Олифана, и все наладится.

Брина вскинула на него глаза полные боли и гнева и прошипела:

— Что наладится?! Ты ведь слышал! Он хотел жениться на этой бледной немочи из леса. Даже нэ дожидаясь объявления кандидата в преемники вождя! Как он мог?!

Она истерически зарыдала, оглашая окрестности громоподобными воплями.

Согаль тяжело вздохнула, подошла к ней и положила руку на широкий лоб.

— Хватит уже, — с укором проговорила она. — Ты не властна над чужими чувствами. Если два сердца искренне полюбили друг друга, то Варт освятит их союз. А добиться благосклонности или вытребовать для себя привязанность невозможно. Это путь к страданиям, а не к счастью. Запомни это, впредь больше слушай и наблюдай, чем рвись добиваться своего.

Брина хлопала расширенными желтыми глазами и потрясенно пялилась на пигалицу. Согаль погладила ее по волосам и вернулась к костру, проверить дичь.

— Давайте есть, — сказала она. — Все готово. Подкрепимся и обсудим, что и как.

Шаун разделил еду и принес мне мою порцию. Я посмотрел на него исподлобья и сжал челюсти.

— Прости за подчиняющее зелье, — повинился он, отведя взгляд. — Если бы я знал, не стал слушать Брину.

— Ладно уж, — пробурчал я и взял мясо.

Слюна мгновенно заполнила рот, и я с непередаваемым наслаждением вгрызся в хорошо прожаренный кусок дичи. Это было истинное блаженство — отведать человеческой пищи, а не сутками напролет есть растительную имитацию выпечки.

Когда не такая уж обильная трапеза миновала, Согаль обвела нас цепким взглядом и сказала:

— Итак, что будем делать?

— Нужно немедленно освободить Олифана, — отрезала Брина и непримиримо сложила руки на груди. — Сборы много времени не займут. Можно идти хоть сейчас.

— Вы должны забрать Талиму! — завопила Санита. — Умоляю! Нэ оставляйте ее! Локин дал кристалл, который приведет к девочке. Прошу вас! Она ведь ни в чем нэ виновата! Негодяй пригрозил, что убьет ее, если я нэ выполню его поручение. Мне пришлось пойти на преступление.

Брина подлетела к ней и отвесила хлесткую оплеуху так, что страху кувырнулась назад.

— Заткнись! И нэ смей лгать! Тебе нет оправдания!

— Угомонись, дочь степи! — одернула ее Согаль. — Нужно проверить слова видящей. Шаун, сможешь посмотреть, куда ведет переход, и есть ли там малышка?

Бритоголовый кивнул, водрузил пудовую кувалду на плечо и скрылся в алой дымке, образованной камнем. Санита с надеждой и трепетом вглядывалась в подрагивающее мерцание, явно боясь пропустить появление внучки, но Шаун все не возвращался.