Любви все роботы покорны (сборник)

Зонис Юлия

Покойника по-быстрому отпели и похоронили. Летиция сильно нервничала, хотя и не плакала. А вот отец в день похорон крепко напился. Я помог ему подняться на второй этаж, уложил спать и отправился к себе. Там я присел на кровать, прислушиваясь к шагам Летиции внизу – мне очень хотелось, чтобы она потом заглянула ко мне, ведь пьяный отец обычно крепко спал до самого утра.

Вдруг скрипнула входная дверь – Летиция вышла во двор. Этого было достаточно для того, чтобы я соскочил с кровати и торопливо направился вниз. Там я накинул на себя короткий бараний

кожух и приоткрыл дверь, мечтая о том, как мы сейчас завалимся с Летицией на сеновале. И в этот момент в ночной морозной тишине раздался стук падающей щеколды – кто-то выходил из калитки. Или заходил? Неужели Летиция с кем-то встречается тайком?

Оглядевшись при свете луны и никого не обнаружив, я добежал до калитки и высунул голову на улицу. Шагах в тридцати я увидел Летицию – она быстро удалялась, держа в одной руке лопату, а в другой какую-то палку. Не раздумывая, я двинулся следом, прижимаясь к ограде и стараясь оставаться незамеченным. Однако предосторожности были излишни – Летиция, торопясь, ни разу не обернулась. Дойдя до церкви, она направилась вдоль каменной ограды. «Неужели она идет на кладбище?» – пронзила пугающая мысль. К собственному ужасу, я не ошибся – вскоре мы очутились у могилы Игнасио.

Несмотря на ночной мороз, я вспотел от волнения и страха. Чем дольше длилось мое знакомство с Летицией, тем больше я убеждался в том, что эту девушку окружала какая-то тайна. Спрятавшись за густыми кустами орешника, я стал наблюдать, скрестив на всякий случай указательный и средний пальцы на левой руке.

Летиция между тем подошла к могиле и начала ее раскапывать. Слабый мороз едва прихватил землю, и Летиция быстро раскидала могильный холм, работая с удивительной энергией, без передыха. А я, вынужденный топтаться на месте, сильно мерз; в коротком кожухе холод пробирал до самого нутра, и через полчаса мои зубы заклацали громче и сильнее, чем лопата Летиции.

И тут мои остуженные от любовной горячки мозги осенила ужасная догадка. Летиция хотела совершить языческий обряд – вот в чем тайна! Неужели она – ведьма?! Ох, не зря у нее такие раскосые, завораживающие душу глаза.

Я забормотал охранительную молитву, которой меня еще в детстве обучила матушка, и это придало мне смелости. «Я должен немедля поговорить с ней, пока не замерз окончательно, – решил я. – Какой же я католик, если испугался язычницы, пусть и обуянной бесом?»

– Господь со мной, и сила Его во мне, – с этими словами я вышел из-за кустов, осеняя Летицию крестным знамением. Она обернулась и замерла, выпустив из рук лопату. Так мы стояли на расстоянии нескольких шагов, уставившись друг на друга.

– Каэтано… – первой нарушила молчание Летиция. – Зачем ты здесь?

– Это я должен спросить, что ты здесь делаешь.

– Зачем ты пошел за мной, Каэтано? – Она словно не слышала меня. – Уходи отсюда, прошу.

– Нет, я никуда не уйду. Признайся честно, Летиция, ты… ты ведьма??

– А если и ведьма, то что?

Ее ответ ошарашил меня. Несмотря на свои неясные подозрения, я все-таки надеялся услышать

от нее какие-то разумные объяснения. А она…

– Не шути так, это грешно, – промямлил я. – Скажи мне правду, я…

– Что?

– Я пойму, – выдавил я.

– Ты не уйдешь, – утвердительно произнесла Летиция. – Глупый и наивный упрямец.

– Не уйду, – твердо сказал я, хотя внутри у меня все подрагивало. – Я хочу знать, что ты здесь делаешь.

– Хочешь знать, – с угрюмой усмешкой повторила она. – Ладно. Вот.

Она взяла с края могилы длинную палку, которую принесла с собой, и я разглядел, что это был остро заточенный кол.

– Зачем это тебе?

– Открою гроб и забью Игнасио в сердце, чтобы он не ожил.

Я через силу рассмеялся. Она надо мной издевается! Ну что же… И в следующее мгновение мне пришла в голову мысль, которая все ставила на свои места – у Летиции после гибели деда временно помутился рассудок. Такое бывает – что-то вроде горячки. Надо ее успокоить.

Я опустился на колени и, обхватив лицо Летиции ладонями, ласково произнес:

– Ты больна, милая. Пойдем домой, это пройдет.

– Это не пройдет, глупыш, – отозвалась она таким несчастным голосом, что меня пронзила острая жалость.

– Пройдет, милая.

Я наклонился еще ниже и, не удержавшись, нежно поцеловал ее в щеку.

– Вот вы где, сучье отродье! – прогремел грозный голос.

Отпрянув от Летиции, я вскочил с колен и обернулся. В шаге от меня стоял отец. На лице его читались изумление и гнев.

– Да, любое непотребство я ожидал увидеть, но только не такое.

«Он нас выследил! – обреченно подумал я. – Значит, что-то уже подозревал. Это конец».

– Отец…

– Молчи, щенок! – Он хлестнул меня по губам тыльной стороной ладони, и я почувствовал во рту горько-соленый вкус крови. – Что это за бесовщина?!

Отшатнувшись, я с испугом взглянул на Летицию. Она стояла по пояс в могиле и молчала, поводя растрепанной головой. В свете луны глаза поблескивали, как у волчицы, желто-розовыми огоньками.

– Чертова ведьма! – с отвращением выкрикнул отец. – Чего пялишься?! Ненавижу тебя, потаскуха!

С этими словами он шагнул вперед и наотмашь ударил Летицию кулаком в висок. Она покачнулась и рухнула навзничь. Отец со звериным рыком соскочил в могилу и, сунув руку к поясу, вытащил из ножен кинжал.

«Он ее убьет!» – молнией мелькнула мысль, и в тот же миг мое сознание накрыла багровая пелена ярости. Я схватил с земли кол и, размахнувшись, вонзил его, словно пику, в горло отца. Тот захрипел и, уцепившись левой рукой за кол, судорожным движением попытался вытащить его обратно. Однако все было кончено. Стоило мне разжать ладони, как отец, пошатнувшись, свалился на край могилы. Какое-то время он еще хрипел, дергаясь всем телом, а потом затих.

Лишь тут до меня начало доходить, что я натворил. Действуя почти машинально, я оттащил тело отца к орешнику и вернулся к могиле. Летиция лежала в беспамятстве, но дышала. Тогда я взял ее на руки и понес домой.