Любящие сестры
Шрифт:
– Что ты собираешься делать?
– Дело не в деньгах, – продолжал он. – Она может предъявить мне какой угодно иск. Но он мой отец. Он… деградирует. – Джо глубоко вздохнул. – На прошлой неделе я договорился о встрече с Наоми Дженкинс… ну, тем врачом, о котором я тебе говорил. Она специалист по семейным вопросам… именно по таким вот ситуациям. Ну, знаешь, она помогает людям решить… пришло ли время… Она на днях посетила отца, а сегодня зашла ко мне в ресторан.
– И что?
– Она советует отправить его в лечебницу. Другого пути нет.
– Джо,
Джо убрал руку сам, нагнувшись, чтобы подобрать монетку на тротуаре. Это была очень старая, потемневшая монетка, едва заметная под упавшими листьями. И как только он увидел ее? Он посмотрел на нее, затем бросил на мостовую, его длинное тело изогнулось, и он глубоко выдохнул.
Он повернулся к Энни, на его красивом, чувственном лице вспыхнула грустная улыбка:
– Вчера, когда я укрывал Адама одеялом, он посмотрел на меня и сказал: «Знаешь, папа, иногда второй класс становится невыносимым». – Джо засмеялся, на этот раз с восхищением. – Ты не думаешь, что это здорово сказано? Иногда жизнь становится невыносимой. Я думаю, мой отец бы с этим согласился.
«И я бы тоже», – подумала Энни, она правда не имела в виду старость или дома престарелых, а то, как несправедливо было, что она любит двух человек, Лорел и Джо, и знает, что любовь к одному уничтожила бы любовь к другому.
Несправедливо и по отношению к Эммету. Они уже так давно были вместе, что иногда ей казалось, что они женаты… но она не могла совершить этот последний шаг. Возможно, никогда и не сможет. Во всяком случае, пока не будет уверена, что Джо абсолютно безразлично…
Черт побери, почему она думает об этом сейчас, когда ее фирме нужна вся ее энергия и ум? Почему не может она не думать об этом?
«Уже прошло шесть лет. Не пора ли тебе смириться с действительностью?»
Да, конечно. Но что именно сейчас происходит?
– Очень жаль, – сказала она.
– Я не сказал Лорел. Это огорчит ее. Знаешь, смешно, они такие разные, но с самого первого мгновения они очень подружились. Она просто без ума от него… Она знает, как с ним ладить. Я же всегда с ним спорю… и в конце концов срываюсь.
– Тебе придется сказать ей.
– Я знаю. – Он отвел взгляд, но она успела увидеть в его глазах… какую-то непонятную нерешительность.
– Джо… у вас с Лорел все в порядке?
Он помолчал, а потом сказал:
– Конечно. А почему ты спрашиваешь?
– Я не знаю. Так… В любом случае это не мое дело.
Он улыбнулся:
– А ты изменилась.
Энни облегченно вздохнула, услышав в его голосе другие интонации: он говорил тем насмешливым тоном, которым всегда разговаривал с ней раньше.
– Только в рабочее время, – отпарировала она. – Вечерами я становлюсь прежней енто. [25] Ривка говорит,
Он дотронулся до ее руки:
– Как поживает Ривка?
25
Чудовище (идиш).
– Все считает ребят по головам… но теперь уже внуков. У нее уже девять, и еще двое вот-вот должны родиться. Стыдно сказать, но я не могу запомнить имена всех. – Она замолчала. – Джо, я могу тебе чем-нибудь помочь в отношении отца? Он пожал плечами:
– Спасибо. Все нормально, просто хотелось кому-нибудь поплакаться. Думаю, мне надо уломать Эмму остаться до конца месяца, несмотря на синяки и прочее.
– Джо, чем ты можешь ее подкупить?
– Поездкой на Багамские острова. И спорим, к тому времени, как она сядет на борт, она с лихвой все отработает.
Энни засмеялась:
– Спорим.
– Знаешь, – сказал он, глядя вдаль, – иногда мне кажется, что всем нам было бы легче, если бы старик просто умер. – Он замолчал, потер подбородок и посмотрел на нее печально. – Боже, я в этом еще никому не сознавался.
– Все нормально, – сказала она. – Я не удивлена… На самом деле, я думаю, что твой отец тоже хотел бы этого.
Он дотронулся до ее руки и тихо сказал:
– Спасибо.
– За что?
– За то, что выслушала меня. За то, что не сказала, какой бездушный сын у Маркуса Догерти.
Она пристально посмотрела на Джо: в глазах стояли слезы. Наконец напряженным голосом он сказал:
– Я никогда не думал о своей любви к нему. Он просто был моим отцом.
Джо взял ее за руку, и они пошли обратно по Вашингтон-стрит в золотистых лучах солнца, как будто делали это всю жизнь.
И впервые за последние годы она чувствовала себя рядом с ним спокойной и счастливой. И в то же время что-то неприятное шевельнулось у нее внутри. Она вспомнила слова, сказанные когда-то Мусей: «Не будите спящую собаку». А что же делать, если она уже проснулась?
Энни с бокалом шампанского в руках медленно двигалась по мезонину «Забара». С потолка свисали дуршлаги, яркие эмалированные чайники, трехъярусные проволочные корзины с кухонными полотенцами и подставками для кастрюль, стены были заставлены полками, на которых стояло все, начиная от продуктов питания и кончая столовой посудой. Она шла и то целовала кого-то в щеку, то пожимала чью-то руку, то останавливалась перекинуться несколькими словами с теми, кого знала: Эвери Саффолк, которая однажды брала у нее интервью для статьи в журнале Дули пария», Тэнси Бун, одетой в шифоновое платье в цветочек, в котором она выглядела как украшенная цветами платформа на параде во время праздника цветов. Тэнси стояла у огромной пирамиды своих книг с Линдой Шер, редактором Тэнси из издательства «Спидвей пресс». Именно ей Энни рассказала о своей идее создания кулинарной книги, в которой будут только рецепты приготовления трюфелей.