Любыми путями

Фэй Кира

— Угомонись, мы всё-таки ещё здесь. Что вообще пошло не так? — Романыч выглядел хмурым. Признаюсь, я чувствовала себя виноватой. Он вон как по уши втрескался в эту дуру, а я ему обещала, что сегодня её отношения со Стасом дадут трещину. А тут вот какая напасть.

— Всё пошло не так, мир вообще с ног на голову перевернулся, Романыч, — я похлопала его по плечу и постаралась улыбнуться, — Ладно. Мир, дружба, жвачка? Ссориться нам не к чему, мы же соратники.

— Вообще-то, первая всегда ссоришься ты, — подметил он, усмехаясь. Я снова разозлилась.

— Неправда! — как можно тише сказала я.

— Вот, ты снова это делаешь, — он, похоже,

веселился, доводя меня до белого каления. А я начала закипать, да что он себе позволяет?

— Послушай, ты может уже и старый хрыч, но это не даёт тебе права вести себя со мной как с малолеткой, воспитывать будешь свою Улю, а я взрослая и самостоятельная женщина! — шипела я, тыкая ему в грудь указательным пальцем.

— Взрослая и самостоятельная женщина это как Акулина, а воспитывать нужно тебя, дикарка, — мне показалось, или он сейчас рассмеётся? Даже ямочки на щеках выявились. Злость у меня сразу как-то сняло. Ну, улыбнись, пожалуйста. Кажется, Романыч заметил мой взгляд, удивился и спросил:

— Что?

— Эм… — я оборвала себя. Ну что за глупости? Правда, детский сад какой-то. Ну просто почему-то очень хочется увидеть его улыбку.

— Идём, вечер только начинается, — проговорил парень и, подхватив меня под локоть, повёл в зал. Там нам расположиться особо было негде, Валерия Алексеевна конечно попыталась усадить Романа рядом с собой, как и Жанна, но я с трудом спасла его от этих маньячек и мы расположились на полу, уперевшись в стены. Пора приводить вторую часть плана в действие, ну и пусть первая не удалась, у меня ведь так много общего с этой семьёй, я так долго с ними общалась!

Но не успела я и рта раскрыть, как Акулина сказала:

— Я работаю библиотекарем, — а потом понеслось. Бабушка Лариса принялась вспоминать свою бабушку, которая тоже были библиотекарем. Затем как-то перескочили на обсуждении политики. Оказывается у Акулы схожие взгляды на политику с семьёй Матросовых. Я лишь сидела и тихо возмущалась. Какие демократы? Жириновский наше всё!

В общем, к концу вечера я чувствовала себя полностью и абсолютно разбитой. Сил не было никаких, мне хотелось поскорее свалить из этой обители любви и доброжелательности, в которой любили не меня, а Акулину, ставшую звёздочкой вечера, ведущей умные разговоры, вежливую и приятную. Да, до её уровня мне и правда далеко. Я взглянула на Романыча, который, не отрываясь, смотрел на девушку. Может он и прав, может я правда дикарка?

Нет, я тут больше сидеть не могу.

— Ром, — прошептала я ему на ухо, от неожиданности парень вздрогнул, резко повернулся ко мне и наши носы соприкоснулись. Я нервно хихикнула, отодвинулась от него чуть подальше и умоляюще продолжила, — Поехали уже, а? Я больше тут находиться не могу.

Странно, но Городовой долго раздумывать не стал. Эх, джентльмен блин. В общем, через пятнадцать минут мы уже сидели в его чёрном звере, а я чувствовала себя разбитой.

— Ты в порядке?

— Нет, я не в порядке, — простонала я, не желая открывать глаз, — Этот план был идеальным. Тётя Лера всегда тащилась от Киркорова и ненавидела Пугачеву и Галкина. Я сказала Акулине надеть что-то розовое и прийти пораньше. Пришла позже, но всё сделала, как я сказала. Но это блин семейство за три года конкретно пересмотрело свои жизненные позиции. Теперь им и поросячий цвет нравится и Пугачёва с Галкиным. Ух, ну что за закон подлости, а, Японский Городовой?

— Не унывай, Маш, — его голос прозвучал неожиданно участливо и он…улыбнулся.

Из меня весь воздух вышибло, я аж вжалась в сидение и руки замяла. Боже, какой он красивый! Руки загудели, так и хотелось потрогать эти его ямочки, лицо…Я вообще ошалела конкретно и смотрела на него как запуганный зверь.

— Что-то не так? — нахмурился он, а я всё продолжала бороться с собой. Такой обаятельной и сногсшибательной улыбки я не видела ни у кого. Да он если захочет, то может миллиарды заработать на рекламе зубной пасты! Я судорожно втянула воздух.

— Ты улыбнулся, — проронила я. Он тут же стал серьёзным, улыбка исчезла, и я смогла спокойно вдохнуть. Ну ни фиге себе! Круче, чем на американских горках!

— Больше не буду…

— Да, не надо, — пробормотала я, пристёгиваясь.

— Ты где работаешь? — спросил он, а я взглянула на часы. Чёрт! Половина двенадцатого! Нужно сразу ехать в клуб, машину взять не получится… — Что опять случилось?

— Да я хотела, чтобы ты меня до работы домой отвёз, я бы на своей машине поехала, а так придётся на такси оттуда ехать, — быстро проговорила я, — Работаю я в клубе "Микс", поехали скорее, меня шеф убьёт, если я вовремя не буду.

— Кем работаешь? — спросил он, когда мы уже выехали из двора.

— Элитной проституткой, — хмыкнула я. Никакой реакции. — Да блин, зажигалкой я работаю, толпу завожу своими танцами… — он как-то странно осмотрел меня. Я даже смутилась. — Не в том смысле завожу…в смысле танцев, — так, стоп, и к чему мы заблеяли как овцы? Это что такое? Соберись!

— Хотелось бы взглянуть, — сказал он.

— Да без проблем, — я пожала плечами, — Охрана бесплатно пропустит, ты же со мной, боевой товарищ, — сказала я и снова улыбнулась. Хорошее настроение возвращалось по мере того, как мы приближались к клубу. Сегодня я выложусь на все сто процентов, мне просто необходимо развеяться.

***

Роман уютно расположился у столика недалеко от сцены. Он сам удивился тому, что попросился с Марией в клуб, чтобы посмотреть, как она работает. Да и вообще эта девица вызывала в нём сплошные противоречия. При первой встречи она ему не понравилась, показалась вульгарной и напыщенной. При второй — наоборот. Выглядела она очаровательно и без косметики, в незатейливом наряде. Очарования добавляли и колкие слова. А потом тот переулок…Он сам удивился, но потерял контроль. Городовой привык всё держать под контролем. А тут…Она на несколько минут снесла ему голову и заставила оторваться от реальности.

И сейчас он не знал, почему же всё-таки решил остаться. Наверное потому, что больше некуда было идти. И пусть завтра рано на работу, но он хотел быть здесь и он остался.

Все-таки Мария Табелева та ещё бестия. Каким-то образом умудряется вывести его из себя, а ведь он считал себя довольно-таки хладнокровным и способным сдерживаться. Отец учил его, что мужчине в этом мире чувства не к чему. Роман был абсолютно с ним согласен. Но почему-то сейчас всё было странно и по-другому.

Он скользнул взглядом по танцующим. Когда он в последний раз веселился? На День Города он попал случайно, дабы отправить домой своего друга-дебошира…А последние десять лет жизни он только работал. Вот только непонятно для кого. У него никого не осталось. Отец умер семь лет назад, мать — пять. А больше у него никого не было. Наверное, поэтому он решил вернуть Акулину, девушку из прошлого, в котором в его жизни ещё был какой-то смысл, когда ещё была жива мама…