Люциана. Трилогия
Шрифт:
Я видела: Жизель жива,
и всё прекрасно!"
Вика Ивченко.
Милена явилась ровно в девять. Джон отметил, что она всегда очень пунктуальна. На ней было черное строгое трикотажное платье с глухим воротом, длинными рукавами и узкой юбкой до колена. Единственным украшением была маленькая золотая брошка с головой змеи, глаза которой были сделаны из чистого изумруда, маленькие лакированные полусапожки, ни грамма косметики и распущенные по плечам черные волосы, завитые в крупные локоны. Она явно хотела показаться моложе. И это у нее получилось. Даже с самого близкого рассмотрения самым привередливым
— Ты думал обо мне, Джонни? — воркующим голосом спросила она, обдав его горячей волной желания.
— Каждую минуту. — с улыбкой ответил он, склоняясь к ее губам, но она уклонилась от поцелуя.
— Не спеши. — она погрозила ему пальцем. — Ожидание только обостряет удовольствие от победы.
— Но разве я уже не победил? — Джон самоуверенно приподнял бровь.
— То, что получил ты, был лишь маленький аванс. — она загадочно и обещающе улыбнулась. — Выписанный скорее мне, чем тебе. — добавила Милена. — У тебя чудесный дом, Джонни. Большой, красивый, светлый. Я когда-то мечтала именно о таком.
— А теперь? — поинтересовался Грэй.
— А теперь у меня много таких домов. Я и сожалею, что хотеть больше нечего. Когда мечты сбываются, становится очень грустно. С каждым разом желания становятся все замысловатей и неисполнимее, но, увы, в наше время за деньги можно купить даже мечту идиота.
— Например?
— А какая у тебя мечта, Джонни? Жить вечно?
— Нет. Все банальнее. Я хочу понять, кто ты на самом деле под этой самоуверенной недоступной маской. — Он взял ее руку и внимательно посмотрел на нее. — Я видел сон, Милена. И не один. Очень странные сны посещают меня. В одном из них на твоем пальце было обручальное кольцо. — Джон взглянул в изумрудные глаза, в которых промелькнуло недоумение и тревога.
— Сны? — спросила она. — Всем снятся сны.
— А что снится тебе, Милена? — он поднес ее пальцы к губам. В его голосе было столько желания и чувства, что предательский трепет охватил ее тело. Она опустила длинные полулуны ресниц.
— Ничего, Джонни. Для таких, как я, сны — непозволительная роскошь. Но не будем вдаваться в подробности. Твоя мать уже заждалась. Я отсюда чувствую ее волнение.
— Да, неужели? — Джонатан в сомнении приподнял бровь. — Но, если учесть, что тридцать человек удалось убедить поверить в то, что они слышали вовсе не то, что я, то удивляться не приходится.
— Это точно. — Милена подмигнула ему. — Веди меня в свою гостиную.
Джонатан почувствовал какое-то внутреннее смятение. Он не сомневался в своих чувствах к Милене. Он не сомневался в том, что то, что она здесь — правильно. Но для него было важно мнение матери. Ему не хотелось доказывать ей, что выбор его верен. Джон хотел, чтобы она поняла это сама. Когда человек влюблен, он хочет поделится этим чувством со всем миром, и ему сложно представить, что кто-то может этого не понимать. Разве любовь — это не счастье, не дар Богов, не смысл бытия, не стимул для существования, не заполнение души необычайной радостью и смешанным страхом, что все это может закончится, и не страстная надежда на то, что именно твоя любовь будет вечно сиять в распахнутом сердце? Разве не любовь должна спасти мир, научить людей верить и надеяться? Разве не любовью проложена дорога в рай? Любовь есть Бог. Бог есть любовь. Об этом думал Джонатан Грэй и в этот момент он был готов поверить в Бога.
Элизабет вышла им на встречу, губы ее сложились в вежливую улыбку. Воспитание не позволило ей задержать свой взгляд на гостье больше положенного. Но она успела отметить необычайную красоту подруги сына, безупречный стиль, бледность лица, и невероятный холод зеленых пронзающих
— Мама, познакомься, это моя подруга Милена Мортимер. — произнес Джонатан, улыбаясь, как влюбленный школьник. Элизабет снова улыбнулась в ответ на вполне доброжелательную улыбку Милены и пожала ее на удивление холодную руку.
— Элизабет. — представилась Лиз. Неприятный холод остался на ладони после рукопожатия. Милена казалась сдержанной и спокойной, в ней чувствовалась жестокая уверенность, необъяснимая сила. Не смотря на вежливый тон, в подтексте ее голоса сквозило снисходительное презрение. Кто она такая, чтобы так смотреть на них? Присмотревшись к ее глазам, Элизабет внутренне содрогнулась. Они были пусты, покрыты ледяной коркой, под которой простилалась тьма. Страх и непонятное почтение овладели душой женщины. Она не могла отвести от Милены глаз, словно завороженная. Ее взгляд будил в ней какие-то полузабытые чувства, ее голос обволакивал, подчинял, вытаскивая наружу обрывки снов. Лиз солгала сыну. Когда-то и ее мучили сны, но она никому о них не говорила. Эти сны были слишком интимны, слишком чувственны, ужасно-прекрасны, пугающе-реальны, но Элизабет заставила себя забыть их. А сейчас пронзительный взгляд зеленых глаз гостьи напомнил ей о хранимой в подсознании тайне, она словно прочитала ее, и поэтому ее улыбка становилась все шире, все холоднее и надменнее. И Элизабет вдруг поняла, что уже когда-то видела это лицо…. Давно….
Джонатан не заметил на лице матери ни тревоги, ни смятения. Она слишком долго училась владеть собой. Ее улыбка была безмятежной и радужной.
Все сели за стол в напряженном молчании. Элизабет во главе стола, как хозяйка, а Джонатан и Милена напротив друг друга. Взгляд Джона не отрывался от лица возлюбленной. Его глаза сияли, как звезды, отражая восторг и обожание. Сердце его матери болезненно сжалось в дурном предчувствии. Что-то здесь не так. Что-то не так с этой Миленой Мортимер. Она словно из другого мира. Не смотря на отсутствие дорогих побрякушек, в ней чувствовалось королевское величие. Она казалась невероятно спокойной и сдержанной, царственно прекрасной, словно языческая богиня. Что может связывать такую женщину с ее юным наивным мальчиком? Зачем он этой львице с холодными глазами.
— Может быть, вина? — спросила Элизабет.
— Спасибо, Элизабет, но я не пью спиртные напитки. Они плохо влияют на кожу лица. — мягко ответила Милена. — Вы чудесно выглядите. Никогда бы не сказала, что у вас такой взрослый сын. Вы больше походите на брата с сестрой.
— Вы мне льстите. Но мне приятны ваши слова. — Элизабет вежливо улыбнулась. — Можно полюбопытствовать, как вы познакомились с Джонатаном?
— Конечно. — кинула Милена, посмотрев на Джона через стол. — Я думала, что Джонни поведал вам все подробности нашего знакомства. Удивительно, как сильно он привязан к вам. Эта такая редкость у современной молодежи. Честно говоря, я представляла вас другой. Джон совершенно не похож на вас. Видимо, полностью унаследовал внешность отца.
Скулы Элизабет напряглись, она побледнела, что не укрылось от зоркого взгляда Милены Мортимер. Она улыбнулась про себя. О Карл, он так плохо разбирается в женщинах, не смотря на свой семисотлетний опыт.
— Мой муж Эдвард трагически погиб шесть лет назад. — отпустив глаза, произнесла Элизабет. Протянув руку Джонни, сжал ладонь матери. — Но Джон не похож на него. Он — оригинален.
— Мне жаль. Я не знала, что вы вдова. — сочувственно солгала Милена. — Наверно, очень сложно лишиться любимого человека.