Люциус Адлер. Дело о призрачном воре
Шрифт:
Люциус скептически фыркнул. Лишь теперь он заметил, что Ватсон, миссис Хадсон и даже «старый ворчун» молча и удивлённо за ним наблюдают. Он снова уставился на листок, который вытащил из конверта.
Я пишу тебе, чтобы ты знал: у меня всё хорошо. Где я сейчас, я, к сожалению, тебе сказать не могу. Это было бы слишком рискованно; мои преследователи могут перехватить письмо прежде, чем оно доберётся до тебя. Я не могу сказать, когда вернусь к тебе в Лондон. Возможно, тебе придётся ещё немножечко подождать,
Тебе не о чем беспокоиться. Всё в порядке. Я выберусь из любой переделки, мой отважный сын. Ты же знаешь. Поэтому скоро всё будет как раньше, когда солнце ещё бросало на нас косые лучи.
Дай мне ещё немного времени, хорошо? И дай время старому ворчуну, хотя я знаю – тебе кажется, будто ты воюешь с ветряными мельницами.
Я думаю о тебе. Всегда.
Прочитав письмо в третий раз, Люциус наконец опустил листок. В глазах у него стояли слёзы, и он заморгал, чтобы прогнать их. Мальчик испытывал невероятное облегчение и одновременно ещё сильнее изнывал от неизвестности. И где только сейчас Ирэн? В опасности ли она? Страшно ли ей? Она писала, что всё в порядке, но разве она призналась бы в обратном?
«Тебе не о чем беспокоиться», – написано чёрным по белому. Но действительно ли можно доверять этим словам?
«Я верю тебе, мама, – подумал Люциус, будто давая обещание. – Я хочу тебе верить. Но я так по тебе скучаю…»
– И? – спросил Шерлок Холмс. Люциус повернул голову. Сыщик сверлил его взглядом. Его дурное настроение как рукой сняло. Теперь он был внимателен и сосредоточен. – Где она, Люциус? Что пишет?
Мальчик даже не пытался ответить. Он хотел заговорить, но побоялся, что не сможет произнести ни слова и разревётся. Вместо этого он просто протянул письмо Холмсу.
Ватсон передвинулся поближе к сыщику, мина которого по мере чтения становилась всё более обиженной, и молча читал вместе с ним. Дочитав, он улыбнулся:
– Прекрасные новости, да, мой мальчик? У твоей мамы всё отлично, и она шлёт тебе привет.
Люциус, нахмурившись, поднял на него взгляд. Радость доктора была какой-то притворной – или ему это просто показалось.
– Но-но-но! – Ватсон погладил его по коротким волосам. – Не хандри, Люциус. Всё будет хорошо – здесь же написано. Ирэн по-прежнему на шаг опережает злодеев, и я думаю, так будет и дальше. Эта женщина хитра как лиса. – Он со знанием дела посмотрел на своего друга и соседа. Его тон вдруг стал странно строгим – и немного насмешливым. – Вы не находите, Холмс?
Сыщик больше не поддавался на провокации. Нахмурившись, он поднял вверх письмо.
– Чего я здесь не нахожу – так это сведений о её местопребывании, – пробормотал он. – Странно. Хотелось бы мне знать, откуда было отправлено это письмо. Миссис Хадсон, на конверте не был указан отправитель?
Пожилая хозяйка протянула ему белый конверт:
– Нет, мистер Холмс. Смотрите сами. Как только почтальон вручил мне это письмо, я сразу же отдала его Люциусу.
– Удивительно, – пробормотал Холмс. Опустив листок, он решительно поднял голову. – Ну ладно, – твёрдо произнёс он. – Вызов принят.
Люциус прищурился.
– Что вы имеете в виду, сэр? – робко спросил он.
Доктор Ватсон откинулся на спинку стула, сложив руки на круглом животе.
– Сейчас увидишь, – с улыбкой пообещал он.
Холмс приступил к делу. С воодушевлением, тем более удивительным после его недавнего скверного настроения, он склонился над письмом Ирэн Адлер. Он понюхал бумагу, точно экзотическую туалетную воду, потёр её большим и указательным пальцами, поднёс к глазам, а потом подержал на расстоянии вытянутой руки. Он даже перевернул листок вверх ногами и несколько секунд молча разглядывал его с обратной стороны.
Отложив письмо, он удовлетворённо потянулся к чайнику.
Остальные выжидательно уставились на него.
– И? – спросила миссис Хадсон спустя несколько секунд полной тишины.
Холмс, наполнивший себе тем временем тарелку, откусил кусок бекона и с удивлением посмотрел на неё:
– О, вы со мной?
– Не томите, Холмс, – укоризненно потребовал Ватсон. – Знаю я ваши уловки. Итак? Что вы выяснили?
– Укрытие Ирэн Адлер, разумеется, – спокойно ответил сыщик. – Конечно, ещё предстоит сделать точный химический анализ. Но по особенностям бумаги и чернил напрашивается только один вывод, и лаборатория его подтвердит. – Он посмотрел на Люциуса. – Мой мальчик, у твоей матери всё прекрасно. Она в солнечной Панаме и сейчас, вероятно, с наслаждением жуёт кокос.
Ватсон вскинул бровь:
– Панама? С чего вы взяли?
Холмс, вздохнув, указал на письмо Ирэн:
– Где ещё, дорогой мой Ватсон, можно купить такую бумагу? Это целлюлоза кокосовой пальмы.
Панама! Люциус был поражён. Он представил, как мама сидит на морском пляже с ослепительно белым песком, опустив босые ноги в тёплую воду. Он был вынужден с ней согласиться: Холмс – хороший человек, по крайней мере, на удивление хороший сыщик.
– Боюсь, вы ошибаетесь, мой друг. – Доктор Ватсон скептически посмотрел на «Таймс», которая всё ещё лежала на столе. – С сегодняшнего дня эту бумагу можно купить даже тут за углом.
– Что? – Худощавый мужчина с Бейкер-стрит потрясённо схватил газету.
– Вот тут написано, – сказал Ватсон. – Прямо на первой полосе. Панамские производители бумаги заключили торговые соглашения со многими европейскими странами, в том числе с Великобританией. И первая панамская продукция уже добралась до нас. – В его глазах мелькнула искорка веселья. – Мне кажется, вы перед этим слишком уж зациклились на мнимых духах Мэйфэйра вместо того, чтобы прочесть остальные сводки. Может такое быть?
Люциус тоже мельком глянул на текст – небольшую заметку в самом низу страницы. Она подтверждала слова доктора.
Холмс сокрушённо отложил «Таймс».
– Ну ладно, – с лёгким раздражением признал он. – Значит, я ошибся.
Миссис Хадсон прижала ко рту плотную салфетку. Она сделала вид, будто вытирает рот, но Люциус краем глаза заметил, что она украдкой смеётся.
– Но это ещё ничего не значит, – повысил голос сыщик. – Слышите? Я выясню, откуда было отправлено это письмо, – это так же верно, как то, что меня зовут Шерлок Холмс! Люциус, разрешишь мне взять письмо в лабораторию? Теперь, наверное, туда уже можно зайти благодаря нашему доброму доктору.