Люций: Безупречный клинок

Сент-Мартин Йен

Кларион уставилась в зияющую пасть шторма, поглотившего их. Смертных членов экипажа выбросило со своих постов сильным течением. «Диадема» кувыркалась на противоборствующих волнах. Титанической раскат грома и вспышка потрескивающего света пробежали по корпусу, а поле Геллера погасло. Сигналы тревоги и сирены слились в тошнотворный шквал аварийных звуков.

Кларион закрыла глаза, мостик разрывало на части. Она проклинала Композитора за глупость, а себя за то, что последовала за ним. Демон бранила ту судьбу, что сама избрала. Таковой была

цена за то, что она связалась со смертными существами.

Нарастающий шум покалывал её мысленный взор. Глаза Кларион распахнулись, она услышала нарастающий голос в черепе мертвого ребенка.

Она услышала, как Композитор начал петь.

На вершине своей башни колдун взвывал, отбиваясь от роящихся полос эфирного огня, разбивающихся о купол его святилища. Распятые бедолаги, сгрудившиеся под куполом, вопили в ужасном единении, изрыгая дым и цветной туман. Завесы которого клубились вокруг башни, по спирали поднимаясь к вершине.

Композитор поднял посох в воздух. Голос гремел и хлестал из–под серебряного шлема, когда он произносил резкие слова заклинания. Колдун вырвал колючие гласные из своего сознания, швырнув их в бурю, ненасытную в своем стремлении поглотить корабль.

Дрожь корпуса «Диадемы» превратилась в тектоническую ярость разрушающегося мира. Чувства, ослепленные полосами цвета головной боли, оглушили огонь и крики. Свет поля Геллера содрогнулся, его поверхность обезумела и распалась на осколки молний, упавших в бурю необузданных разумов вокруг. Трещины покрывали купол паутиной под характерный звук, и голодные существа из теней и безумия сгруппировались вокруг них, отчаянно пытаясь ворваться внутрь.

Последние слова заклинания покинули разорванное и кровоточащее горло Композитора. Накопленные знания Хакита, бесценные и купленные кровью миллионов, он растратил за мгновение.

«Диадема» исчезла.

III.VI

Люций мчался сквозь пыль по арене под рев толпы ксеносов, со свистом втягивая и выдыхая воздух сквозь зубы. Его копыта оставляли неглубокие выемки в сухой земле, пока он двигался вперед. Второй легионер из неизвестной группировки дрался прямо за ним.

Яркие вспышки зловещего цвета мерцали вокруг, вспыхивая и обретая четкие очертания. Люций мельком увидел гибкие мускулистые тела в шипастых доспехах, в руках они держали сверкающие клинки. Толпа одобрительно взревела, когда ксеносы пронеслись позади космодесантников, кувыркаясь и отталкиваясь от монолитных каменных копий с непринужденной грацией прирожденных хищников.

— Отдай мне меч! — крикнул Люций второму легионеру. Фабий не вернул лаэранский клинок, и у Вечного осталась только плеть, но воин, бегущий рядом, сжимал в руке легионный силовой меч.

—

Ни за что! — задыхаясь ответил космодесантник. Люций не знал, как давно воин сражался на арене, но, если судить по побитым доспехам, ему удалось продержаться довольно долго. И, меч, скорее всего, был единственной причиной, по которой тот оставался жив.

— Ты знаешь, кто я? — рявкнул Люций. Одобрительные возгласы пронеслись в толпе и Вечный инстинктивно пригнулся. Лезвие метательного кинжала задело макушку. — Ты действительно веришь, в то, что сможешь использовать меч лучше меня?

— Я знаю, кто ты, — космодесантник скользнул за каменное копье, но несколько колючих боласов щелкнули и обвились вокруг него, — но мне все равно. Это мой меч…

Легионер вскрикнул, резко падая в пыль. С языков ксеносов сорвались насмешки и радостные крики. Люций спрятался за ближайшей клинкообразной колонной, выглянув из–за угла, чтобы оценить обстановку. Шансы на то, что воин споткнулся и упал были ничтожно малы, хотя и такую забавную возможность Люций не исключал.

Тело космодесантника исчезло ниже пояса. За ним тянулась масса кровоточащих ошметков, а сам он тщетно пытался ползти на руках вперед. Воздух между двумя каменными копьями, где упал воин, блестел от завесы кровавых созвездий.

— Моноволокно, — рассмеялся Люций, — трудно увидеть, но легко ощутить, а, брат? Он наклонился и вырвал силовой меч из рук воина, — как раз избавило меня от необходимости убивать тебя ради оружия. Ах, эти маленькие благословения.

— Погоди, — прохрипел распластавшийся на земле легионер. Он поднял руку и протянул её к Люцию. Между ними мелькнуло красное пятно. Руку отрезало. Еще одно пятно выпущенное с другой стороны. Голова упала с плеч.

Аплодисменты садистов пронеслись по трибунам. Люций попятился. Его самолюбие запаниковало при мысли о том, что новые противники вздумают играть с ним. Его словно оставили на десерт.

Он повернул силовой меч в руке, чтобы прочувствовать баланс. Мечник ткнул пальцем в руну активации на рукоятке. Слой пыли, прилипшей к лезвию, зашипел и сгорел — расщепляющее поле ожило. Убийственный свет зазмеился, затрещал и заплясал по всей длине лезвия, окрашивая лицо Вечного в мерцающий голубой цвет.

Заиграла новая музыка и толпа откликнулась радостными криками и бурными овациями. Наконец–то размытые фигуры противников успокоились и осели на кончики каменных шипов, подобно горгульям. Гладиаторы-эльдары смотрели на Люция сверху вниз, едва сдерживаясь.

Шипение их грязного языка переходило от ксеноса к ксеносу, пока они разговаривали между собой. Люций хрустнул шеей и размял плечи, позволив колючим виткам его плети сползти с руки. Лидер эльдар сплюнула на землю перед собой, прежде чем прорычать вызов на готике с сильным акцентом:

— Добыча, — она вновь сплюнула.

Вокс-бусина Люция затрещала.

— Очень хорошо, — хриплый голос Байла раздражающе заполнил канал, — это идеальные условия для введения первой инъекции.