Люди Арка. Книга 2
Шрифт:
Лекарство чёрное, как смола.
Заверив самого себя, что всё делаю правильно, я ввожу препарат в руку Тоа, и в то же мгновение со мной что-то происходит. Я вижу, так же ярко и отчётливо, как и сорок семь эонов назад, полумрачное помещение инкубатора, эмбриональную капсулу и плод, который обволакивает чёрное облако токсина. Я наблюдаю за тем, как мои руки впрыскивают в трубку, подведённую к капсуле, голубой антидот, а затем – белая, ослепляющая вспышка и пустота… Пустота…
Мне становится нехорошо.
С головой накрывает сильное желание поскорее покончить с приёмом и скрыться в отельной комнате,
Правильно ли я поступил? Я должен узнать…
Как обезумевший, кидаюсь к контейнеру для использованных инструментов и, покопавшись в нём, выуживаю израсходованный инъектор от облиморфина. Трясущимися руками вскрываю его, надеясь, что хотя бы капля лекарства осталась на его стенках.
Да!
Я помещаю остаток жидкости на кончик своего указательного пальца и рассматриваю его, катая световой блик по его гладкой поверхности. Могу поклясться, что это то же самое соединение, каким была заполнена эмбриональная капсула Тоа, пока я не вмешался. Да, теперь я не сомневаюсь, что эоны назад спас от отравления именно его. Ведь сегодня всё повторяется. Токсин, мальчик и… ИИТ, пытающийся избавиться от него.
Но если всё это действительно так, то выходит…
Моё тело продирает волна леденящего холода, от макушки до кончиков пальцев на ногах.
ИИТ не отключён.
С ним всё в порядке, как я и подозревал. Да что там, он не только в полном порядке, но и наверняка находится прямо сейчас в этой самой комнате!
Мои ноги подкашиваются, и я падаю на колени, больно ударяясь ими об пол. В следующее мгновение в мою голову лезвием скальпеля врезается чей-то голос:
– Так это ты-ы-ы…
Что это? Кто это? Он звучит как центум голосов разом. Источник не определить – он повсюду.
Внезапно я осознаю, с кем говорю. Точнее, кто говорит со мной.
– Чего ты хочешь? – Я буквально заставляю себя шевелить губами, чтобы извлечь каждый звук. Всё тело парализовало, и я съеживаюсь на полу на четвереньках, чувствуя натяжение в каждом нерве.
– Я… хочу… знать всё-ё-ё…
– Ты лгал, – хриплю я.
– Ты укоряешь меня во лжи? – гремит ИИТ. – Ты? Только что солгавший мальчику, что он уносит с собой домой лекарство, а не смертельный токсин?
Что ж, ясно одно: я был прав. У меня на руках чистосердечное признание самого ИИТ. Жаль, правда, что я заберу его с собой в могилу, так и не поделившись им ни с Тоа, ни с кем-либо ещё. Я хочу открыть рот, чтобы узнать, зачем ему приспичило травить людей, но из глотки не выходит ничего, кроме сдавленного шипения.
– Молчишь? – издевается машина. – Прекрасно. В тишине мне будет проще проникнуть в твою память и узнать всё, что мне необходимо. Прошу, не шевелись…
Будучи ещё ювенатом, мечтавшим стать великим нейрохирургом, я узнал о некоем землянине по имени Финеас Гейдж. Его уникальная хроника подарила учёному сообществу того времени бесценные знания о функциях человеческого мозга, но стоила самому Гейджу части его собственного. Работая на железной дороге, он стал
К чему это я? Дело в том, что я могу только представить, что чувствует человек, в чей череп, как в масло, входит холодный железный штырь, но подозреваю, что это очень похоже на мои ощущения в данный момент.
Невидимая рука начинает грубо размешивать серое вещество в недрах моей головы, копаясь в воспоминаниях так же, как я пару минут назад копался в контейнере с инструментами. Кабинет выскальзывает из поля моего зрения, уступая место расплывчатым картинам из прошлого. Сначала они беспорядочно текут и сливаются друг с другом, словно жидкие красители в палитре художника, но затем неразборчивые пятна приобретают форму и превращаются в очертания чьего-то лица. Я вижу жёсткую чёрную щетину, стиснутые губы, решительные глаза. Готлиб сидит в операционном кресле впереди агрегата, который мы создали вместе. Машина жужжит, в нос ударяет запах жжёной плоти. ИИТ высасывает из меня воспоминание о том, как я удалил жемчуг из головы Готлиба.
Картинка тает перед глазами, и миг спустя мой друг профессор, заметно постаревший, стоит напротив меня, демонстрируя мне ферромагнитный шлем собственного изобретения. Ещё одна смена кадров – Готлиб сообщает мне что-то взбудораженным голосом, раздающимся из его говорящего шара. В руках он держит прозрачный цилиндр, наполненный голубым свечением, а в его обычно спокойных глазах мечутся искорки одержимости. Месиво из приглушённых звуков раскладывается на отдельные слова:
– Она у меня! – ликует голос из шара. – Локс, теперь мы сможем сделать это! Я заберу её в Церковь, как и планировал…
Нет!
Нельзя допустить, чтобы ИИТ узнал о Церкви! Но как я могу сопротивляться ему? Или всё же могу?..
Я пытаюсь пошевелить пальцами руки. Удивительно, но мне даже удаётся согнуть её в локте. Ноги тоже, хоть и налиты свинцом, но слушаются.
– Не надо, – шепчет оглушительный голос мне в ухо. – Ты только усложняешь…
Игнорировать этот голос невозможно, но я должен продолжать бороться. Как дефективный робот, я ползком, подёргиваясь, толкаю своё тело вперёд. В глазах между тем мелькают знакомые кадры с эмбриональной капсулой и Тоа внутри неё.
– Есть шанс… – Теперь я слышу самого себя, как будто сквозь плотную бетонидную стену. – Готлиб, я могу попробовать воссоздать образ её сознания на базе этого фрагмента. Если всё получится – она будет жить…
– Что это… – произносит ИИТ, и я физически чувствую, как его виртуальные когти жадно вцепляются в это конкретное воспоминание. Но и моя рука тоже успела ухватиться за то, что было в этот момент ближе всего ко мне, – белую модель человеческой головы с настенного дисплея.
Недолго думая, я собираю всю оставшуюся волю в руку и, замахнувшись ею, изо всех сил швыряю голову в стеклид, разделяющий смотровую с коридором. Тёмная перегородка разбивается на тысячи осколков и со страшным дребезгом рушится на пол. Модель головы бьётся о противоположную стену коридора, к счастью, не задев никого из проходящих мимо людей, но при этом как следует их напугав.