Люди Дромоса. Трилогия
Шрифт:
– Жива здорова. По крайней мере была таковой два дня назад.
– Ладно, майор, до встречи. И смотри там у меня. В его голосе появлись притворногрозные нотки.
– Куда смотретьто?
– Ну, не прикидывайся овечкой. Кто Смыслова с секретуткой на бульвар выволок? Бедняг подобрал милицейский патруль, и дело получило огласку. А в ведомствах, подобных нашему, сам знаешь…
– Так таки не смог отмазаться?
– Смочьто смог, это ты прав. Да вот, только, карьерный рост проколовшегося сотрудника поневоле начинает тормозиться.
– Так, может, я уступлю кому нибудь моё? Не преминул поинтересоваться я.
Не то чтобы погоны меня слишком тяготили, но…
– Ноно, ты это мне брось. Голову собственноручно оторву. Пообещал Виктор.
И дал отбой.
Я часа два поспал, после чего, оставив Инне записку и глубоко вздохнув, снова "вошёл" в коридор.
По счастию, это во всех отношениях привычное место. И никаких выкрутасов, сводящих с ума и вызывающих желание немедленно наложить в штаны. Я взял из кучи велосипед и споро закрутил педали.
Ноги работали сами собой, а я пытался вспомнить, как это у меня всё получилось. Картина, возникшая в голове, состояла из неопределённых обрывков. И, даже мысленно не мог представить, что снова смогу заставить себя войти в это огромное и сумбурное нечто. Оно словно растворяет в себе, норовя всосать, и разложить на молекулы без остатка. Бог с ним, с Золотым ключиком от заветной дверцы. На мой век и тех трёх миров, в которые то и дело забрасывает судьба, с лихвой хватит. Правда, есть одно маленькое но. Это самое пресловутое шестое чувство. У кого как, а у меня оно чаше всего выражалось словами: "жопой чую". И это самой чуйство было шибко неприятным, навевая образы густого киселя, в котором мне ещё предстоит побарахтаться. Ощущая чужое и мощное давление и, временами, бесстрастный и беззастенчивый взгляд.
С холодным равнодушным любопытством разглядывающий диковинное нечто, невесть как попавшее в устоявшуюся, хотя и непостижимую систему. И нет ей дела до чаяний и надежд маленькой букашки, которой и нужнато всего одна норка. Маленькая и непохожая на другие. Да и, узнай оно о существовании таких норокходов, понаделанных настырными букашками, им явно не поздоровиться.
22
– Чтото ты долго? Ленка смотрела на меня и это была прежняя Ленка. Загулял, небось.
– Можно сказать и так. Согласно кивнул я. Тыто как?
Она пожала плечами, давая понять, что, мол, переживёт.
– А где Проф с Лёнькой?
– В песочнице, где ж им ещё быть. Организовывают.
– Тут такое дело, Ленусик… В общем, надо их вытащить "назад к нам".
Решив, не распрягаться дважды, в пути я таинственно молчал, а Ленка, как я уже говорил большая умница, и ни о чём не спрашивала.
Вон и строительная площадка. Вовсю кипит работа, а Семён Викторович, с видом Большого Босса стоит в сторонке и то и дело улыбается.
– Привет, Проф!
– Здравствуйте.
– Случилось. Я глубоко вздохнул, давая понять, что я тут кругом невиноватый.
– Что ж, рассказывайте.
– В общем, такое дело… нас всех, меня, девочек, Вас, Лёньку и Генерала приглашает на собеседование один очень могущественный человек.
– Не тот ли, с которым вы както обещали познакомить?
– Он самый. Кивнул я.
– Ты имеешь в виду Гроссмейстера?
И, хотя Ленка при мне ни разу не называла его так, я понял, что она об "Аббате".
– Его самого.
– Юрка, не тяни.
Но я покачал головой.
– Всё настолько не укладывается в голове, что, боюсь, не смогу объяснить подробно. Пусть уж он сам.
– Когда? Ни Профа, ни Лёньку долго уговаривать не пришлось.
– Через шесть дней. Как раз приурочил ко дню рождения малышей.
– Что ж, придётся консервировать производство. В голосе Профа не слышалось и следа сожаления, только сухая деловитость. Я думаю, дня за четыре справимся, так что, во вторник.
Видно, Проф и в самом деле прижился в этом мире, так как на лице у него проступала грусть а Мамми Роза украдкой смахивала слёзы. Я же, проведший все дни ожидания, валяясь у речки, был рад что ожидание закончилось. Мы сели в машину и направились к холму, облюбованному мной для "переходов". Вот уже спят Лёнька с Семёном Викторовичем, а Джип "забрала" Ленка. И, в который раз я протягиваю ей руку.
– Ну что, "пошли"?
На именины к близнецам приехали Рая с мужем. С КианТуо прилетела Ритка, как всегда загоревшая и улыбающаяся. Совершенно обычным образом появился "Аббат". Или, мне теперь называть его Гроссмейстер?
Он просто вошёл в калику и постучал в дверь.
Стол был накрыт и все, отдав подарки и по очереди поумилявшись нашим детишкам, расселись, чтобы отдать должное Раиной стряпне. Чувствуя важность момента, почти никто не пил и, слегка перекусив, Рая вдруг взяла малышей за руки, предложив немного погулять. Муж же её, словно на верёвочке последовал следом.
Когда в гостиной остались только посвящённые Гроссмейстер кашлянул, привлекая внимание, и начал вещать. Говорил он долго и ничего для меня нового не поведал.
Разве что, сбила с панталыку короткая фраза в конце:
– Я думаю, нам стоит сходить к нашим соседям в гости.
Несколько простых и обыденных слов ударили, словно обухом по голове, и снова стало неуютно. Будто вдруг из мягкого кресла, стоящего в нашей уютной гостиной, меня опять вытащили, чёрт знает куда. Да, собственно, господин Гроссмейстер как раз это и собирался сделать.
Проф же, выслушав гостя лишь произнёс:
– "Quae mala sunt inchoata in principio vix bono perguntur exitli".* (* Вещи, которые в принципе дурны в начале, редко завершаются добром в конце (лат).