Люди, дружившие со смертью
Шрифт:
— Нет, господин Реннер, — этого мы сделать не можем.
— Мотивируйте!
— Ваш счет в прекрасном состоянии, размер вашего кредита зависит только от вашей фантазии… Для нас большая честь обслуживать такого клиента, мы горды вашим доверием… Но все же нет…
— Я прошу не денег. Мне нужен ваш коммуникационный кристалл, чтоб я смог связаться с… Неважно с кем. Я имею право этого не объявлять. Ведь так записано в контракте?
Банкир кивнул:
— Именно так. Но смею напомнить — там есть еще параграф о форс-мажоре. Об обстоятельствах непреодолимого характера…
— …Как то:
— Тсс!!! Прошу вас, не надо. Именно здесь зарыт вампир! Беда в том, деспот запретил использовать магию. И мы не можем соблюсти контракт с вами, иначе как нарушив его запрет. Поверьте, мы сами несем убытки, но что поделать: суров закон, но он закон. Единственное, хорошо, что закон для всех един. Я не хотел бы, чтоб наши конкуренты нарушили его букву, и не хочу нарушать сам.
Ади подытожил его слова:
— Пусть убытки несут все?..
Банкир не ответил, даже не кивнул, но молчал так красноречиво, что стало ясно — Ади прав.
— А не считается ли убытком потеря доверия? — начал Ади.
— Да, вы правы… Но поверьте, в любом банке вам дадут такой же ответ. Но заметьте — у нас ваши деньги защищены, и вы их можете получить хоть сейчас. Не все банки могут эти похвастаться.
— Например?..
После пояснений банкира, оказалось, что похвастаться этим не мог только один банк, а именно Первый Тиирский. Как оказалось, за неделю до описываемых событий его ограбили. Пока охрана мирно дремала, кто-то сделал подкоп из катакомб, выгреб из подвалов все золото. И поскольку главным вкладчиком была сама тиирская деспотия, местная власть была поставлена на грань банкротства.
Вклад, конечно, был застрахован, но, во-первых, чтоб меньше платить страховой залог, в заявке активы были существенно занижены. А во-вторых, страховая кампания полис не выплатила, вместо того начав свое следствие, поскольку подкоп выглядел просто невозможным.
— Видите ли, — сказал банкир указывая на пол, будто мы могли рассмотреть что-то через пол и фундамент. — Когда Тиир был еще поселком, под ним были каменоломни. И, по сути, из них можно подвести подкоп к каждому подвалу в городе. Посему, страховые фирмы владеют картами катакомб и постоянно их обходят. К подвалам Первого Тиирского банка по расчетам нельзя было подвести подкоп быстрей, чем за полторы недели. Но грабители управились меньше, чем за три дня… Посему, был сделан вывод, что рыли с двух сторон. То есть, появилась версия, что ограбление было инсценировано.
Ади отмахнулся от этого как от несущественного. Он уже принял решение, поднялся из кресла, поклонился клерку и направился к двери. Он размышлял на ходу.
— Ладно, если этот город рехнулся, свет клином на нем не сошелся. Через четверть часа мы будем в пути, через пол дня уже пересечем границу провинции…
Когда я был уже в дверях, нас остановила реплика клерка:
— Простите, но это невозможно.
Мы обернулись — клерк печально улыбался.
— Повтори, что ты сказал? — переспросил Ади.
— Боюсь, вы останетесь в нашем городе надолго. Не дожидаясь дальнейших вопросов, клерк стал пояснять. — Приказ деспота можно свести к формулировке:
— И на чем основаны эти предположения?
— Последнее — ни на чем. Просто наш деспот за всем видит политический подтекст. А первое — элементарная логика: под эшафотом была произведена выемка грунта. Иначе бы эшафоту некуда было падать. Стало быть, объем работ был проведен нешуточный.
— Ну и ловили бы эту банду.
Наш собеседник развел руками:
— Видите ли, ходят слухи, что никакой банды нет, а банк ограбил и срыл эшафот родной брат приговоренного, — клерк пощелкал пальцами, что-то вспоминая. — Гамм… Гамм… Да определенно — Анно Гамм. А двоих поймать трудней, чем банду. Тем паче, что никто не может сказать, как последний выглядит. Но не беспокойтесь. За месяц люди деспота прочешут под мелкую гребенку город, и выловят преступников…
— Месяц?.. — возмутился Ади, — Да у меня недели нету.
— Ничем не могу помочь, — ответил клерк.
Было похоже, что это действительно так.
–
Конечно же, Ади плевать хотел на приказы местного муниципалитета, и, выйдя из банка, попытался покинуть город. Если бы покинул — я бы так и сказал: «покинул». Но попытка не пытка, тем паче, что пытались многие и получилось совсем у всех. Мы к таковым, увы, не принадлежали.
Мы рванулись к ближайшему выезду из города, наткнулись на опущенный шлагбаум, часа два провели в спорах сперва с фельдфебелями, затем с офицерами — младшими, средними, старшими, по возрастающей, вплоть до какого-то заместителя деспота.
Он беседовал с нами вежливо, улыбаясь и часто кивая в знак согласия. Затем испросил наши документы, ознакомился с ними, добросовестно занес наши данные в свои бумаги и сообщил, что нам разрешат покинуть город после рассмотрения нашей жалобы. Если перевести с бюрократического на человеческий, это означало: «Отказать!».
Странно, но попытка дать взятку окончилась крахом.
Безусловно Ади был бы не Реннером, если бы эти его попытки и ограничились. Он попробовал прорваться в другом месте. Но вокруг города были стянуты войска, все было утыкано алармами. По скорости и качеству осуществления оцепления я сделал вывод, что подобный маневр проводился не впервые.
В городе появилась еще одна цепь — она пошла от северных окраин и двигалась на юг. Движенье было медленным, но верным, будто жерновов правосудия: от крыши до фундамента перетрушивали каждый дом.
Конечно же, приказ деспота о блокаде исполнялся не буквально — существовал небольшой поток как в одну, так и в другую сторону. В город тянулись телеги с провиантом, обратно — с тщательно досмотренной продукцией местных цехов. Но телеги проходили посты без возниц: волов и лошадей ставили на курс, а затем спрыгивали — с той стороны границы их уже принимали другие люди.