Люди Флинта
Шрифт:
Я молча швырнул чертову рейку в навоз.
— Вот так, — одобрительно сказал Крис, — неплохая идея. Все достойные люди так поступают. А потом ты будешь прижиматься к ней мордой.
Я сел у подножия кучи и задумался.
Да, Крис умел заставить работать. Едва я успевал, высунув язык, прибежать на точку и, разворошив траву, найти забитый в землю металлический костыль, как он уже яростно махал мне рукой: да скоро ты там, на самом деле? Я устанавливал рейку на металлической головке костыля и замирал на миг, как копьеносец, вцепившись в полосатую планку и стараясь не пропустить момент, когда
Но вот рейка найдена. Тяжело дыша, я ставлю ее на точке, и снова: свисток — вперед, свисток — вперед.
В конце концов я до того привык к сумасшедшей беготне по гигантской площадке, что, когда Крис взмахнул над головой обеими руками, я снова, как гончая, рванулся вперед. Но Крис уже укладывал нивелир в сундучок.
— Домой, — сказал он, когда я, взмыленный, рухнул с рейкой у его ног.
— А Левка? — переведя дух, спросил я.
У мастерских Левки не оказалось, да и не успел бы он прикончить все четыре ямы: в конце концов, он не землесосный снаряд.
Но не было его и у третьего и у второго репера.
— Это что же, — раздувая ноздри, сказал Крис, — выходит, он еще на первой упражняется?
— А мы с тобой двадцать семь точек прошли, — злорадно добавил я.
И мы, изнемогая от голода, потащились к первому реперу.
Наш коллега был там. Это мы увидали еще издали. В огромную кучу рыжего песка Левка воткнул палку с плакатом «К антиподам!». А сам он лежал у подножия кучи в одних трусах и зорко к чему-то присматривался.
— Не будем спешить, — остановил меня Крис.
И мы отошли в тень комбайна.
— Огонь! — скомандовал Левка кому-то невидимому для нас, и с другой стороны песчаного холма полетели комья сырого песка, сопровождаемые пыхтеньем и писком.
— Уй, гад! — завопил вдруг Левка. Ком песку попал ему в голову, разворошив прическу. Вслед за тем второй залепил лицо и глаза. — Я же предупредил, что по голове нельзя!
Отплевываясь, он встал на четвереньки, сделал из обрывка газеты огромный пакет и принялся наполнять его леском.
— Вы меня вынуждаете ввести в действие ядерные силы возмездия, — громко объявил Левка, — я нажимаю кнопку, и стомегатонная громада вынырнула из шахты. По врагам мира и социального прогресса — огонь!
Бам! Оглушительный
— Мамка, мамка, чего вон тот рыжий кидается…
Левка был смущен. На четвереньках он приблизился к малышу и, оглядевшись, громко зашептал:
— А мне-то, думаешь, не больно? Смотри, вся голова в песке! — И он склонил свою рыжую голову, указывая на макушку.
— Да, у тебя голова красная, — плаксиво сказал малыш, — там ничего не видно, а меня мамка знаешь как надерет…
— Ну ничего, ничего, — по-отечески утешил его Левка и, расстегнув бретельки, вытряхнул из его штанов песок.
Мы с Крисом катались по земле от хохота. Потом наш капитан встал и, сделав хмурое лицо, подошел к Левке.
— А, Крис, — радушно сказал ему Левка, застегивая целиннику штаны. — Ух, я устал, и есть хочется. Как я уже неоднократно указывал…
— Характер грунта? — перебил его Крис.
— Ага, — с готовностью подтвердил Левка и, стоя еще на корточках, поднял на Криса чистосердечные рыжие глаза. — А что?
— Нет, ничего. — Крис проводил взглядом целинника, который хмуро, тщательно обходя лопухи, поплелся домой. — Ты физику-то учишь?
— Ну, допустим, учу, — чувствуя подвох, Левка медленно поднялся.
— Отлично, — сказал Крис. — С теорией Эйзенштейна знаком?
— Нет… не знаком, — неуверенно ответил Левка, оглядываясь на меня.
— Я так и думал, — сухо продолжал Крис. — Согласно теории Эйзенштейна, чем быстрее работаешь, тем медленнее для тебя течет время.
— Это Эйнштейн говорил, — осторожно вмешался я, но Крис игнорировал мое замечание. Что-что, а игнорировать он умел блестяще. Когда он задумывался, мне начинало казаться, что я вообще не существую.
— Так вот, — с непроницаемым лицом продолжал Крис, — если ты думаешь, что пришло время обеда, то это чистая иллюзия. Оптический обман, как говорил старик Эйзенштейн. Обед пришел для нас, поскольку мы жили с нормальной скоростью. А у тебя еще раннее утро. Ведь ты спешил, не так ли? Спеши и дальше. Надеюсь, до твоего возвращения мы не успеем состариться и умереть.
Левка испытующе взглянул на меня, потом на Криса.
— Пока не дойдешь до пятого репера, домой лучше не приходи, — жестко добавил Крис.
— Вы что, — слабым голосом сказал Левка, — вы что, с ума сошли? Я же погибну от истощения!
— Ну что ж, — спокойно ответил Крис, — мы скажем всем, что так и было.
И, подобрав свой инструмент, мы с Крисом направились к дому.
Мне стало жаль Афродиту.
— Помочь? — спросил я, оглянувшись. Но Левка не ответил. Подумав, он вскинул на плечо перепачканную песком лопату и зашагал к следующей яме.
— Ого-го! — Потирая руки, Крис ворвался в комнату. — Щами горячими пахнет!
И вдруг остановился на пороге, великолепно разыграв изумление: рот приоткрылся, лоб растерянно сморщился, руки упали до колен.
— Ба! А ты откуда здесь, Старик?
— Что? — довольно засмеялся начальник, не выпуская из зубов папиросы. — Подсказало сердечко-то? Екнуло? Ишь как рано примчались!
Стол был передвинут на середину комнаты, наши спальные мешки свалены в угол. Старик сидел спиной к окну и собирался что-то писать. На столе перед ним лежала папка с бумагами, рядом — вместо пепельницы — выдолбленная половина желтого семенного огурца.