Люди и чудовища. И прибудет погибель ко всем нам

Ива Кристина

— Ты не сможешь. Попытаешься мне отомстить. Ты взбесишься! Ты всегда бесился.

— Ради того, чтобы позлить тебя, смогу. Я откажусь от мести, лишь бы тебе было хуже!

Элеон смотрела на брата и думала: «Вот так он собирается меня спасать?»

— Знаешь, — сказал Вельзи, — а мне нравится твоя идея. Может, это мне так поступить? Ведь я могу спокойно уйти с девчонкой, и ты мне позволить это, иначе я ее убью. И я укроюсь где-нибудь, и ты меня не найдешь. Ненависть — ничто по сравнению с неизвестностью. Когда не знаешь, что стало с самым

дорогим человеком. Когда, возможно, он уже мертв, а ты из года в год надеешься найти его. Гадаешь: он в плену? Его страшно пытают? Насилуют? Или я потом могу жениться на твоей сестре? А что? Мне нравится мысль, что она предаст тебя, полюбив твоего врага.

Элеон еще раз посмотрела на брата, потом на Вельзи. Это батл «Кто кому хуже сделает на словах»? А она, видимо, основная тема обсуждения. Так заняты тем, чтобы насолить друг другу, что о ней совсем забыли.

Забыли…. Элеон ударила молнией Вельзи, вырвалась от него и взмыла вверх. Для парней это значило одно — разговоры кончились, началась битва. Но сил на магическую атаку у них почти не осталось. И друзья сцепились на мечах, которые оставили те два парня, что умерли на этой поляне. Бой длился недолго. Хаокин пронзил Вельзи насквозь.

С минуту они стояли так, оказавшись почти вплотную друг к другу и боясь пошевелиться. Затем Вельзи сделал пару неловких шагов назад и упал. Хаокин увидел его лицо. Ошарашенное, бледное, с живыми эмоциями — не как раньше. Изо рта текла кровь. А затем Хаокин заметил что-то постороннее на себе, взглянул вниз. В его живот был воткнут нож по самую рукоять. Это было так странно, неожиданно — Хаокин и не заметил удара. Дрожа, юноша вытащил нож, и он выпал на землю. В тот же момент Хаокин пожалел о том, что сделал — хлынула кровь, он зажал рану, и рука окрасилась в алый. Парень опустился на колени, почувствовал, как тело его охладевает, как он теряет силы.

— Ну ты и мразь. Все-таки пырнул меня.

— Разве ж я мог поступить иначе, если ты меня насквозь проткнул? — сказал еле-еле Вельзи, из-за крови во рту он не мог говорить, глаза его закрывались, но он изо всех сил держался. — И зачем ты это всё затеял? Синие плащи… Желание…

— Решил, что было бы неплохо иметь не только темную магию, но и светлую.

Вельзи усмехнулся. Кровь хлынула изо рта сильнее. Он дрожал.

— Ты всегда был сентиментальным. И психом. Помнишь, как ты не мог сломать тот жестяной щит? Ты прыгал, на кол его поставил. Смешно было.

Хаокин улыбнулся.

— Зато ты у нас вся из себя галантность. Вперемежку с нарциссизмом, расизмом и сексизмом. «Я не буду слушать эту женщину! С какой стати ей доверили преподавание? Пусть лучше меня отчислят».

— Дело не в женщинах, а в этой училке конкретно. — Вельзи рассмеялся, и смех перешел в страшный кашель, колдун не мог выхаркать кровь. Хаокин сморщился. — Она тупая. Я не против женщин. Например, твоя... Ариетта? Она нечто.

— Нечто...

— Друзья делят всё? — проговорил Вельзи со странной улыбкой на лице. — А у тебя

ведь есть сила, которая переносит раны с одного человека на другого. Жаль, что ни я, ни ты ни за что не возьмем чужие раны на себя.

— Видимо, придется умирать обоим.

У Хаокина закружилась голова. Он увидел силуэт сестры, подбегающий к нему.

— Друзья делят всё, — повторил Хаокин фразу Вельзи. — Забавно, у меня не было друга роднее, чем ты. Как же так получилось, что нам настолько хотелось убить друг друга? Наверное, характер. По-другому кончиться и не могло. — Хаокин с грустью посмотрел на Вельзи. Товарищ уже не двигался. У Хаокина образовался большой ком в горле. Парень сделал вздох от самого живота, чтобы не заплакать.

А над телом Вельзи уже стояла темная старуха, светя желтыми глазами.

— Теперь ты можешь делать выбор, — сказала она.

В этот момент к Хаокину подбежала сестра. Он вздрогнул. Элеон уже рыдала и что-то причитала, но парень не мог понять ее слов. Он был уже будто не здесь.

— Нет, нет… — прошептала она. — Ты же не умрешь, да?

— Прости...

Распухшие глаза, красный нос. Люди не красивы, когда плачут. Всё лицо замазано слезами, из носа текут сопли. Смешное зрелище.

— Где Ария? — спросил Хаокин. — Я ее оставил на той поляне…

— Наверное, еще там.

— Помоги мне, прошу, к ней дойти. Я должен к ней дойти.

— Ты ранен, — дрожащим голосом произнесла Элеон, глядя на то, как быстро он истекает кровью, — не дойдешь...

— Прошу. Она там одна, и мы умираем, и она там одна! Я должен ей сказать... Она не должна быть одна, Господи. — У него перехватило дыхание. — Я ее люблю.

Элеон прикрыла рот рукой. Потом помогла брату встать, и они пошли. Голова его болталась на шее, как игрушечная. Он был мокрый от крови и грязи.

— Так не должно быть. Почему ты умираешь? Это нечестно. Сначала родители, а потом ты. Я не могу тебя потерять, прошу. Я не справлюсь одна. Неужели нет никакого способа?

— Все умирают. И я. И ты когда-нибудь. И ты справишься, правда.

— Нет. Я не смогу. Я ничтожна! Я чудовище! И я не знаю, как мне жить дальше.

— Это не правда. Ты не такая. Ты намного лучше меня, Элеон. Ты сильнее меня. И что бы кто ни говорил, ты им не верь, ты не чудовище, Элеон, ты ангел. Только не жертвуй, пожалуйста, своей душой. Только не делай это, как я, и всё будет хорошо. Пожалуйста…

Смерть медленно шла за ними, ожидая своей минуты. Цвет планеты снова поменялся. Мир покрылся белой пеленой.

Ариадна не сразу почувствовала, что Хаокина ранили. Только внезапно увидела у себя на животе кровь. Ночь под полной луной, Лазоревый лес. И старуха в черном скрывалась за деревьями. «Хаокин», — прошептала Ариадна дрожащими губами и встала. Она медленно побрела в ту сторону, куда он ушел, а смерть всё нагоняла ее.

— Нужно успеть. Успеть, — всё повторял парень тихо-тихо, затем начал бормотать что-то про себя, и Элеон не разбирала слов.