Люди и чудовища. Том 2
Шрифт:
Имен и лиц было много, и следовало помнить, кто с кем состоял в родстве или кровной вражде, кто кому был другом или врагом, какой магией они обладали — если обладали. Следовало помнить о предателях — Истен знал имена лишь немногих, остальные все еще скрывались за масками верных. Тонгил умел находить ключи равно к магам и к не-магам еще до того, как стал Великим, и умел хранить свои секреты…
С той стороны, где находилось поселение Вольных, раздались крики. Истен нахмурился, разворачиваясь к источнику звука. Крики становились громче, яростнее, иногда
Истен поднялся на ноги. Вынул из ножен меч — он не расставался с оружием даже во сне — и замер, решая, что делать. Звуки говорили о том, что на поселение кто-то напал. Истен знал лишь одну силу, достаточно решительную, чтобы объявить всех оборотней своими врагами, и достаточно могущественную, чтобы продолжать эту борьбу уже много десятилетий.
Слуги Гиты.
Продолжая сжимать в правой руке рукоять меча, левой Истен снял с шеи цепочку с древним сигилом, взяв знак так, чтобы успеть его быстро показать. Слуги Гиты, при всех их несомненных достоинствах, иногда слишком увлекались. Истену совсем не хотелось быть убитым в случайной схватке своими же союзниками.
И так, с мечом в правой руке и с сигилом в левой, он зашагал в сторону поселения.
Слуги Гиты нападали только тогда, когда были уверены в своем численном и магическом превосходстве. К тому времени, когда Истен дойдет от окраины поселка, они уже убьют всех, кто сопротивляется, и начнут собирать добычу.
Подойти следовало так, чтобы его заметило сразу несколько воинов. Жрецы Гиты часто отправляли обычных вояк, набранных из наемников, на подобные задания. Значение сигила такие вояки знали, могли польстится тем, какую власть этот сигил давал, и убить законного обладателя. Но если свидетелей будет несколько, напасть не посмеют, побоятся, что кто-нибудь выдаст.
Крики, рычание и лязганье оружия стихли. Истен замедлил шаг, крепче сжимая сигил.
Слуги Гиты, если все сделать правильно, отведут его к одному из старших жрецов, а там уже будет несложно договориться, чтобы их с Пратасом отправили в столицу. Конечно, это был риск для Истена, возможно смертельный риск, но Истен не мог позволить существу, носящему в себе Изнанку, продолжать, по сути, руководить империей. Особенно сейчас, когда стране грозила новая страшная опасность — воскресший или собирающийся воскреснуть Тха-Оро.
Светлый Совет и Темный Ковен должны были узнать правду.
Слабый шорох за спиной заставил Истена резко повернуться и вскинуть меч. Там стояли двое — воин с окровавленным мечом, в доспехах и шлеме непривычной формы, и маг, между ладоней которого струилась серая полупрозрачная сеть.
Во внешности чужаков не было ничего, что выдавало бы в них слуг Гиты. Никаких символов солнца, никаких вышитых рун, призывающих благословение богини.
Зря, успел подумать Истен, зря я…
Маг взмахнул руками, и серая сеть окутала Истена, невыносимой тяжестью надавила на плечи, заставив сперва
Следом пришло беспамятство.
Часть 2
Глава 5
Все прутья клетки были крепкие, толстые, железные. Кое-где начинающие ржаветь, но только начинающие.
Истен вцепился в два близко расположенных прута, дернул. Без толку. Опять без толку.
Почти час он занимался тем, что проверял каждую часть клетки, каждый ее угол, каждый прут, надеясь найти хоть что-то, что могло бы поддаться, но эти прутья не сдвинул бы с места даже Пратас. Неудивительно — клетка была рассчитана на оборотней.
— Не надоело? — Волчица, до того молча наблюдавшая за его попытками, впервые подала голос. Истен обернулся к ней, дернул углом рта.
За дни, прошедшие с отъезда мага, он в основном — и очень удачно — избегал общения с оборотнями. Да, он хотел понять, как научиться отличать их от обычных людей. Он собирался. Он планировал. Но для этого нужно было, хотя бы внешне, преодолеть сидящее в нем отвращение. Вот Пратас то ли не испытывал подобного чувства, то ли маскировал его куда лучше.
— Надоело, — ответил он после паузы, слишком долгой для того, чтобы его ответ можно было счесть вежливым. — Но я не знаю, что еще мне делать.
— Запоминать врагов, — без заминки ответила Волчица, — их лица, их запахи, их привычки. Запоминать дорогу. Копить силы. Ждать. Молиться.
Истен фыркнул и сел на пол клетки в противоположном от Волчицы углу. Клетка была просторной и места для них двоих вполне хватало. Сел, оперся спиной о прутья, холодящие даже сквозь одежду, и в который уже раз начал ощупывать ошейник на своей шее. Гладкая металлическая полоса без следов зажимов или хоть какого-то места, где концы полосы соединялись. Идеально гладкая.
Волчица повернула голову туда, где в сумраке позднего вечера готовились к ночевке враги, и свет их походного костра отразился бликом на металле ошейника на ее шее.
— Молиться? Кому молиться? — такого совета от оборотня Истен отчего-то не ожидал.
Волчица продолжала смотреть в ту сторону, где двигались тени, и ответила не сразу.
— Серой Госпоже.
Истен неприязненно поморщился.
— О чем можно просить Серую Госпожу?
— О мести, конечно. О смерти. И о свободе. Смерть всегда дает свободу.
Истен подтянул колени к груди и обхватил их руками.
Когда-то его предки тоже молились Серой Госпоже. Когда-то Серая Госпожа была первой в Великой Триаде, величайшей богиней, и не было дня, чтобы ее алтари пустовали. Но это было до того, как милосердный бог Солнца простер над территорией, позднее ставшей империей Террун, свою длань. Больше тысячи лет назад.
Истен видел артефакты, сделанные из человеческих костей. Читал книги в переплете из человеческой кожи — как бы ни было противно их касаться. Часть его наследия, часть обучения — и от этой части он бы с радостью отказался.