Люди и чудовища. Том 2
Шрифт:
Туай посмотрела на Венда, будто взвешивая его «Зачем?» на невидимых весах. Потом пожала плечами:
— Так нужно.
— Предки велели? — попытался пошутить он, но девочка лишь нахмурилась, потом кивнула. — Да. Предки.
И развернулась к Ресану:
— Показывай следующую руну.
Интервал между первой Волной и второй действительно оказался очень коротким. А еще перед второй Волной Венд несколько часов стоял снаружи, глядя на ночное небо, которое переливалось
— После этой Волны перерыв должен быть достаточно большим, — Ресан встал рядом. — Мы можем успеть добраться…
— И рискнуть жизнью? — Венд не желал вновь попасть под яд степной бури. — Если мы погибнем из-за твоей торопливости, твоего брата это точно не спасет.
Ресан глубоко вздохнул:
— Он опять мне снился. Риен. Улыбался, казался таким довольным, а вокруг него струились черные тени, окутывали будто шелковичным коконом.
— И что значит?
Ресан покачал головой:
— Ничего хорошего.
Волна пришла и ушла, унеся с собой непривычное сияние. А утром, по свежему снегу, явилась Туай — за очередным уроком, в этот раз по теории магии.
Венд с удовольствием оставался и слушал, когда Ресан пересказывал деяния прежних императоров, великих магов, знаменитых полководцев и всех иных людей и не-людей, из чьей жизни и смерти складывалась история Террун, но от теории магии у воина начинала болеть голова. Все эти сочетания стихий, условия призыва духов, нюансы взаимоотношений Темных и Светлых источников…
Венд знал, что теория магии была обязательной частью обучения всех нобилей — вернее, тех нобилей, которые, в отличие от него, наряду с благородной кровью обладали и материальными богатствами. Понимал, какая в этом заключалась польза — сами не владея магией, нобили прекрасно знали, чего ожидать от магов, какую опасности те представляют в соответствии со своим уровнем и цветом Дара, какую пользу могут принести, на что способны…
Но через четверть часа теории Венд бесшумно поднялся и вышел наружу.
Ядовитая буря ушла вместе с Волной и духами, оставшийся снег был просто замерзшей водой и уже начал подтаивать под осенним солнцем. Венд скатал снежок и запустил в сторону ворот. Скатал второй — и, держа его в руках, застыл…
В ворота въезжали трое. Кочевники. Взрослые вооруженные тууры, и выражение их лиц не предвещало ничего хорошего. Тому, который ехал первым, было на вид лет двадцать-двадцать пять, и его две короткие косы, по обычаю кочевников заплетенные на висках, были перевиты золотыми нитями. Насколько Венд помнил, у тууров такое украшение позволялось носить только детям вождей.
— Чужак, — довольным тоном сказал первый туур, обращаясь
Последние дни заниматься было особо нечем, и Венд пытался, с помощью Ресана, вспоминать язык тууров, который когда-то знал неплохо. На удивление это получалось. Слова, фразы, правильные интонации всплывали в памяти будто сами. Поэтому понять то, что говорил явившийся туур, оказалось несложно. А интонация говорившего в переводе не нуждалась вовсе — ясно было, что «чужаку» не поздоровится.
У всех троих кочевников были луки, и нашпиговать Венда стрелами было проще простого. Вместо того первый туур спрыгнул на землю и вытянул из ножен меч. Ростом туур был на полголовы ниже Венда, но значительно шире в плечах — а Венда еще никто не называл узкоплечим — и по тому, как он держал оружие и двигался стало понятно — противник достойный. Даже слишком — учитывая то, что Венд еще не до конца оправился после яда бури.
— Я не враг, — попытался остановить он туура. — Мы едем в ставку Великого Шамана…
Туур словно не услышал, хотя Венд был уверен, что говорил достаточно громко, четко, правильно выговаривая слова.
— Доставай свое оружие, чужак, — велел туур, — или я просто зарежу тебя, как барана.
Часть 2
Глава 7
Венд едва успел достать свой меч — с которым он расставался только во время сна, но даже тогда старался держать ножны под рукой — когда их клинки столкнулись. С трудом удержав удар, Венд невольно сделал шаг назад. Второй удар — второй шаг. Третий. Четвертый…
Дверь за его спиной, ведущая в главный зал башни, распахнулась, но Венд не обернулся — сейчас любое отвлечение могло стоить ему жизни.
— Вы не можете его убить, тойко! — закричал из-за спины Венда детский голос. — Я его пригласила! По закону гостеприимства!
— Ха! У такой козявки как ты нет права кого-то приглашать! — отозвался противник Венда, продолжая наносить удары.
— Запрета тоже нет! Прекратите! Прекратите немедленно!
За спиной раздался звук торопливых шагов и голос Ресана:
— Мы едем в ставку Великого Шамана! По поручению… — и, другим тоном, полным изумления, юноша добавил: — Огни, это ты? Как ты…
Нового удара не последовало. Вместо того туур бросил свой меч в ножны и, двигаясь со скоростью, немыслимой для человека его пропорций, проскользнул мимо Венда. Венд успел только обернуться и увидеть, как туур на бегу подхватил Ресана, стоявшего в дверях, и так крепко сжал в объятиях, что у юноши вырвался возмущенный вскрик.
— Пусти… медведь… — придушенным голосом потребовал Ресан, и, едва туур его выпустил, начал торопливо ощупывать свои ребра на предмет повреждений.