Люди и призраки

Панкеева Оксана

— Слышал… — ахнул потрясенный идеолог, мгновенно забыв о всякой конспирации. — Так что, твой папа — тот самый? Соло-гитарист из «Вредных ископаемых»?

— А что, ваш мир вовсе не такой закрытый, как говорят, или откуда ты это знаешь?

— Переселенцы говорили, — спохватился Пассионарио, поняв, что ляпнул лишнее.

— Какие переселенцы? К вам что, массово переселяются?

— Не массово, но бывают единичные случаи… Происходит некий магический обмен, суть которого до сих пор никто не смог объяснить. Когда умирает маг, он каким-то образом не совсем умирает, а перемещается в иной мир. А взамен, соответственно, из того

мира перемещается кто-то еще. Для равновесия. Назад они вернуться не могут, вот и остаются у нас, живут себе, рассказывают всякие интересные вещи.

— А, я думал они обычным путем переселяются. Ну, вроде как эльфы путешествуют между мирами.

— А ты умеешь?

— Что? Перемещаться между мирами? Само собой. А ты что, сам не умеешь, что такие дурацкие вопросы задаешь?

— В том-то и дело, — вздохнул Пассионарио. — Не умею. Я сюда нечаянно залетел, а теперь не знаю, как мне домой вернуться. Ты ничего не посоветуешь?

— А что я могу посоветовать? Я тебя отправить не смогу, я никогда не был на Дельте. Разве что своих эльфийских родственников поспрашивать, но не хочется. Они меня не особенно любят, даже мама до сих пор ужасается, как это она могла произвести на свет такого урода.

— А как ее угораздило? — полюбопытствовал Пассионарио, которому действительно было интересно, как это эльфийка могла позариться на пухленького барда. — Или ей нравились полные мужчины?

— О, это отдельная история, — рассмеялся Толик. — Она поспорила с подругой, что переспит с Кангремом, приперлась на концерт, а после концерта поехала с ребятами кутить. Они обычно поклонниц с собой не таскали, но для эльфийки сделали исключение. Весь вечер она к Кангрему клеилась-клеилась, а тот человек серьезный, семейный, не соблазнился даже из чистого интереса. Поморочил маме голову, и смылся домой, к жене. А мама к тому моменту допилась уже до того, что ей и папа ничего показался. А потом прошло некоторое время, родился я, и мама, как это любят делать эльфийки, подкинула меня папе, рассудив, что раз люди так привязаны к своим детям, то пусть папа меня и растит. А папе такой подарочек был куда как кстати, у него то гастроли, то репетиции, то всяческие мероприятия, ну, как у всякого музыканта. Так что меня нянчили бескорыстные поклонницы, а он только временами забегал потетешкать. А потом, когда я подрос и пошел Силой баловаться, случился международный скандал, маму мигом отыскали и обязали заниматься моим воспитанием. С тех пор я и болтаюсь между двумя мирами. Но сегодня у меня что-то нет никакого настроения общаться с эльфами, тем более просить об одолжениях. Давай лучше знаешь как сделаем? Ты попробуй добраться домой сам, а я с тобой пойду, если что будет не так, всегда сможем вернуться сюда, в папину квартиру и начать сначала.

— Прямо сейчас? — растерялся Пассионарио.

— А ты что, хочешь, чтобы тебя тут изловили все-таки за твои полеты и прочие магические художества? Странно еще, что до сих пор никто не обратил внимания. Я бы, конечно, не против пообщаться с тобой и поближе познакомиться, но как-то не хочется попасть в соучастники. Ты, как случайный гость из закрытого мира, может, и отвертишься, а я-то подписку давал, и отвечать мне придется. Так что давай убираться отсюда, а познакомиться можно и потом.

— Хорошо, только неудобно как-то… Я даже не попрощался с твоим папой и не поблагодарил его за гостеприимство…

— Я ему передам твои прощания и благодарности.

Ты же все равно ни одного местного языка не знаешь. Как вы с ним до сих пор общались?

— Не знаю. Как-то общались. После пары косяков языковой барьер исчезает.

— Понятно. Вот тебе шоколадка и фирменная кепочка на память, и пошли.

— Она же мне велика… — растерялся Пассионарио, примеряя красную шапочку с огромным козырьком.

— Деревня! Она безразмерная, там сзади можно подтянуть. Надевай, она к твоей раздолбайке как раз подойдет.

— А что на ней написано?

— Радио «Прикол». Я там работаю, на радио. Передачу веду. Ты не отвлекайся, а то опять промахнешься.

Пассионарио надел подаренный головной убор и сосредоточился на ориентирах учебной комнаты Мафея. Лучше бы, конечно, было наведаться сначала на базу и успокоить своих безутешных телохранителей, но тащить туда жизнерадостного Толика было бы как-то неуместно. Лучше уж к Мафею, там хоть поймут правильно.

Первая попытка оказалась неудачной. Вместо предполагаемой комнаты они оказались на пустынной равнине среди каких-то древних руин.

— Драпаем отсюда, — мгновенно всполошился Толик. — Не фиг нам делать на Каппе, набегут местные — будет драка, а на кой оно нам надо?

— А они агрессивны? — уточнил Пассионарио, стараясь сосредоточиться получше.

— Ну, ты спросил! Постъядерная цивилизация, какие они еще должны быть? За пару ботинок башку открутят.

— А, я здесь был, — вспомнил непутевый маг. — Еле ноги унес.

— Вот и давай уносить, пока нас никто не увидел.

Следующий пейзаж был приятнее — редкий лиственный лес, над верхушками которого возвышались тонкие башни то ли дворца, то ли храма. Легкий ветерок доносил мелодичный звон множества колокольчиков и негромкое пение на несколько голосов. Однако Толик снова потребовал убираться поскорее, так как «шархи вообще-то ребята хорошие, но очень не любят, когда к ним вламываются без спросу, и могут обидеться». Пассионарио очень хотелось взглянуть на историческую родину мэтра Максимильяно, но заработать очередных неприятностей желания не было, поэтому он незамедлительно последовал совету.

Оглядевшись в очередной раз, он обрадованно заметил:

— О, здесь я уже был! Я помню эту свалку!

— Да что тебя так и тянет на Каппу! — недовольно проворчал Толик. — Давай убираться, не хватало только на граков напороться. Говорят, они на таких свалках любят селиться.

— А кто это такие? — уточнил Пассионарио, в очередной раз пытаясь вспомнить проклятые ориентиры, которые почему-то никак не срабатывали.

— Очень гадостные мутировавшие твари. Здоровые, зубастые, и что противно, их ни магия не берет, ни лазер, ни плазма, ни обычный огонь. А пули просто насквозь проходят, как сквозь кисель, и никакого вреда не причиняют.

— Действительно, гадостные, — согласился Пассионарио, вспомнив, как драпал с этой свалки в прошлый раз, и сразу перестав радоваться знакомым местам. — Хуже троллей. Тех хоть огонь берет хорошо. А при известной сноровке можно и мечом управиться. Кстати, тот парень, по которому безнадежно сохнет мой влюбленный папа, однажды свернул шею троллю голыми руками.

— Верю, — охотно согласился Толик. — Хоулиану всегда такие нравились. Но все-таки давай убираться из этого нехорошего места, а то у нас с тобой так не получится, как у этого замечательного парня, и если нападут граки…