Шрифт:
Лето нынче выдалось плохое: холодное, ветреное и дождливое. Вот и меда нет, и пчелы злые – уже всю деревню покусали.
Иваныч поставил новый сот в гнездо и закрыл улей. Вышел из закутка огорода, приспособленного под любительскую пасеку, снял сетку и задумчиво взлохматил волосы.
– Иваныч! – зычный бас тракториста Алексеича заставил его поморщиться. Покоя он не видел и когда был завхозом, а нынче он – лейтенант милиции, так все деревенские к нему косяками ходят. – Иваныч, к тебе труп!
– Иди, похмелись! –
– Иваныч, я по делу, тебя труп ждет! – упрямо повторил тот, добравшись до ограды и оперевшись на нее.
– Ну, чего тебе?
– К тебе труп. Академик зовет. Он там, с трупом…
– Где? – вздохнул лейтенант. В труп не верилось. Но к Александрычу, которого все называли Академиком, он все равно собирался зайти.
– У диких пчел. Иваныч, у тебя настоечки не осталось?
Отделаться от Алексеича Иванычу удалось, только подарив поллитру.
Землей диких пчел местные жители называли заброшенную пасеку недалеко от деревни.
После смерти хозяина предприимчивые жители попытались растащить добро, благо наследников не осталось. Но не тут-то было. Конечно, земли северные, пчелы и так кусачие, но пасечные побили все рекорды. После того, как двух пчеловодов-любителей пришлось везти в районную больницу, желающих перетащить ульи к себе не стало. Да и вообще к "диким пчелам" уже вот лет пять заходят только академик да Алексеич, причем последний в основном по пьянке. И как его еще не закусали?
Труп лежал не на пасеке, а на тропинке, ведущей к ней. Причем труп был не один.
– Труп, друг трупа, любовница трупа, любовница друга трупа, – перечислил себе под нос лейтенант. Остановился и потряс головой. Трупы не желали пропадать и даже уменьшаться в количестве.
– Академик, где ты столько трупов выкопал?
– Здесь, – огрызнулся Александрыч, пожилой мужчина, одетый в пчеловодческий комбинезон. – Будто сам не понимаешь.
– Ты того, ничего тут не трогал? – Иваныч внезапно вспомнил все просмотренные им детективы.
– Только трупы выкапывал!
– Да что ты сегодня такой злой? – Иваныч нагнулся к главному трупу. Главному – потому, что его владелец являлся братком нового русского, построившего неподалеку от деревни коттедж. Тела погибших были опухшими, лица покрыты дулями, кожа даже сейчас еще натянута, с синеватым оттенком и торчащими из нее мелкими колючками. Выковыряв одну из них ногтем, лейтенант прищурился. Жало. Нет, разумеется, из района пришлют своих "специалистов", но уже сейчас он знал, от чего умерли все четверо. – А, черт! – невольно выругался он, когда ему в лоб врезалась мелкая убийца. – Дьявол их побери, что там творится?!
Только сейчас Иваныч заметил, что на пасеке неспокойно. Пчелы не то роились, не то еще что похуже. Но на спокойную работу точно не похоже. Тучи работниц клубились над высокой травой.
– Академик, идем отсюда, поговорить надо! – лейтенант, не дожидаясь ответа, поспешил отойти в
– Какой-то идиот перевернул ульи!
– Угу. Черт, придется, как кретину, в сетке трупы ворочать…
– Придется, – кивнул Академик. – Помочь?
– Я одного не понимаю: на кой они туда поперлись? – предался размышлениям Иваныч после окончания грязной работы, сидя в саду и потягивая горячий чай. – Виталий, конечно, не шибко умный, но тупым его тоже трудно назвать…
– Может, они решили, что сами с пчелами справятся, и за медом пошли, – предположил Петька, сын Иваныча, студент, приехавший из города на каникулы.
– Не такие они идиоты, – упрямо покачал головой Иваныч. Виталия в деревне не любили. Особенно после того, как он устроил скандал из-за кражи всеми электричества с его участка. А как хорошо было…
– И еще я не понимаю, что они так быстро померли. Вон, других тоже кусали, так ведь до деревни-то все доходили.
– Они задохнулись. Это я вам как пчеловод говорю. Шеи изжалены, опухоль закрыла дыхательные пути и… – Вмешался Академик.
– Надо осмотреть ульи. Не сами же они упали, – решил лейтенант. – Поможешь, Академик?
Тот молча кивнул. Академик Иванычу нравился. Не слишком общительный, но обычно корректный, не задирается, в скандалы не ввязывается и друг хороший.
Единственный человек в деревне с ученой степенью. И дочка Тамарка у него девчонка редкой красоты и ума. Если б только вот не нагуляла она где-то на мальчонку, знатная была б невестка. Даже теперь Иваныч не возражал против ее связи с Петькой.
– Я с вами, – вмешался последний. – Когда еще на настоящее расследование попаду!
– С одним условием: одолжи костюм у Алексеича, – не терпящим возражения тоном потребовал Иваныч. – Я-то в зимний закутаюсь.
Настоящие защитные комбинезоны были только у Академика и Алексеича, причем если у первого – законно, то второй выпросил у Иваныча, которому в свою очередь, подарил костюм Академик. Только вот размер не рассчитал, и чувствовал себя Иваныч в нем, как кот в мешке. Пришлось подарить Алексеичу. Зато к Василисе, жене Алексеича, стало можно приходить не таясь – будто и не к ней вовсе!
Земля диких пчел за последние годы густо поросла крапивой, лопухами да лебедой.
К ульям вели почти незаметные тропочки. А вот рядом с летками сорняки были выполоты, причем уже давно.
– Эй, Академик, это ты траву повыдрал? – указал Иваныч на ульи. – Зачем?
– Перед летком должно быть чисто. Пчелы, может, и злые, но хорошие. В породу бы таких… – вздохнул тот.
– Ни фига себе попадали! – восхитился Петька, указывая на длинный ряд ульев, которые раньше стояли на одном помосте. Помост был сломан, ульев рухнул добрый десяток, лишь два устояли, да и те покренились. – Па, я думаю, их и опрокидывать не пришлось – смотри, дерево все уже гнилое. – Скоро вся пасека на землю осыплется.