Люди или насекомые?
Шрифт:
– И никакого тебе детектива, – расстроился Петька.- Па, а если предположить, что это не Алексеич?
– На кой тогда он вешался? – резонно заметил Иваныч. – И следы-то его. Хватит выдумывать, айда лучше наших пчел посмотрим.
Лето подходило к концу. Товарного меда семьи так и не собрали, но хоть себе немного на зиму заготовили.
– Ах, черт, да что
– Слушай, па, а наши-то действительно гораздо злей стали, – сказал Петька, обдымляя изжаленную руку. – Может у них матки старые, менять пора?
– Да нет, в этом году менял. Это из-за погоды, наверное.
– Па, ты же говорил, что матки не оплодотворяются?
– Мне Академик дал. У него вечно запас есть. Он же профессионал. Он и свою пасеку расширил.
– В такой год? Па, а давно он тебе маток дал?
– Почти месяц. Петька, куда ты?
– Книжку почитать!
Через несколько дней Иваныч застал сына ломающим сырые гнилушки.
– Ты что делаешь?
– Па, мы были неправы. Теперь я знаю, кто виновен в смерти Виталика.
– Алексеич. Кто же еще?
– Нет, па, Академик.
– Петька, ты в своем уме?
– Да. Ты меня сначала выслушай. Академик пчел любит? Любит. Значит, на него падет меньше подозрений. Чтобы семьи погибли, ему жалко. Вот он и вытащил у них маток и себе забрал. А потом пару тебе подарил. От них-то наши пчелы такими злыми и стали. Это раз. Я разузнал у Василисы, Алексеич незадолго до убийства с Академиком разговаривал и тот как бы между прочим сообщил, что у диких пчел мед есть. Поэтому Алексеич туда и пошел. Это два. Три – костюм защитный у Алексеича откуда? От Академика. Что, если он специально тебе такой большой подарил, зная, что ты с Василисой встречаешься? А четыре – ножки у помоста расковыряны были. Я пару подобрал. Вот, посмотри.
– Сломанные. Ничего подозрительного не вижу.
– Сломанные? Лучше гляди! Я уже второй день пытаюсь так сломать! И не получается.
– Ладно, ты меня убедил. Так что теперь, арестовывать Академика, что ли?
– Нет. Па, я бы тебя очень попросил поговорить с ним. Дело в том, что мы с Тамаркой решили пожениться… Только если у нее отец – маньяк, я не могу…
– Я поговорю. Прямо сейчас и пойду.
– Здорово, – заходя в калитку поприветствовал лейтенант Академика.
– Здравствуй, Иваныч, – пчеловод наващивал рамки. – Присаживайся. Вон, сок стоит.
– Академик, можно тебе вопрос задать? Личный.
– Давай.
– Это ведь ты подстроил с Виталием? У тебя ж и мотивов нормальных не было.
– Арестовывать будешь? – в глазах Академика мелькнуло упрямство, он гордо выпрямился, сразу помолодев на несколько лет.
– Да нет, что ты. Дело закрыто, подозреваемый мертв…
– Тогда зачем тебе?
– Не только мне. Петька тоже понял, что это ты. А мы не хотим, чтоб сват маньяком каким оказался…
– Петька? Решился все-таки?
Иваныч смущенно пожал плечами:
– Вроде да.
– А ребенок?
– Да уж пусть будет. Что с малыша-то спрашивать.
– Ладно, Иваныч. Но ты смотри, чтобы никому. Виталий с дружками изнасиловал мою дочь. Алексеич там тоже был. Пьяный, – голос Академика понизился почти до шепота.
– Когда?
– Уже почти два года.
– Так значит ребенок…
– Да. Не передумаете?
– Нет, Академик. Я думаю, тебя б никто не осудил. Так я зайду попозже, вместе с Петькой?
– Конечно.
Шел дождь. Иваныч поднял воротник куртки и зябко поежился, шагая прямо по лужам.
Он вернется. Он и Петька. И он надеялся, что свадьба будет не одна. Иваныч снял сапоги и тихо поднялся по потемневшим от времени ступеням. Прислушался к голосам Василисы с детьми, улыбнулся и постучал.