Люди или животные? [Естественные животные]
Шрифт:
Не без колебаний доктор взял бумагу и надел очки.
«Я, нижеподписавшийся, Э.К.Вильямс, член Королевского колледжа хирургии, кавалер ордена Британской империи, доктор медицины, удостоверяю, что сегодня в 4 часа 30 минут утра принял физически нормального ребёнка мужского пола у самки человекообразной обезьяны, прозванной Дерри и принадлежащей к виду Paranthropus Erectus. 19 декабря 19… года в Сиднее в научных целях мною было произведено искусственное оплодотворение этой
Глаза доктора Фиггинса, и без того готовые выпрыгнуть из орбит, приняли такие невероятные размеры, что Дуг подумал: «Сейчас лопнут». Не говоря ни слова, доктор протянул бумагу полицейскому инспектору, посмотрел на Дугласа так, словно перед ним был призрак Кромвеля, и снова подошёл к колыбельке.
Ещё раз внимательно осмотрев ребёнка, он перевёл полный изумления взгляд на отца, потом снова посмотрел на ребёнка и опять на Дуга.
— Никогда не слышал ничего подобного, — глухо пробормотал он. — Что это за Paranthropus Erectus?
— Пока о нем ещё ничего не известно.
— То есть как?
— Это нечто вроде человекообразной обезьяны. Около тридцати таких экземпляров недавно доставлено в Антропологический музей. Там их как раз сейчас изучают.
— Но вы-то, вы-то… — начал доктор и, не договорив, снова подошёл к колыбельке.
— Нет, это все-таки обезьяна. У неё четыре руки, — произнёс он с явным облегчением.
— Не слишком ли поспешный вывод? — мягко заметил Дуглас.
— Четвероруких людей не бывает.
— А вы представьте себе, доктор, ну хотя бы железнодорожную катастрофу… Вот давайте закроем ему ножки… перед нами просто маленький мёртвый ребёнок с отрезанными ножками… Вы и теперь настаиваете?
— У него слишком длинные руки, — ответил доктор после минутного раздумья.
— Ну а лицо?
Врач поднял на Дуга растерянный взгляд: он был в полном замешательстве.
— А уши? — наконец нашёлся он.
— Подумайте только, доктор, — произнёс Дуглас, — что через несколько лет он мог бы научиться писать, читать, решать арифметические задачи.
— Теперь, когда мы ничего уже не узнаем, предполагать можно все что угодно, — отпарировал Фиггинс, пожимая плечами.
— Нет, почему же, вполне вероятно, мы все это ещё узнаем. У него есть братья. Двое уже родились в зоопарке от других самок. Ещё трое должны вот-вот появиться на свет…
— Ну, вот тогда и будем… — пробормотал доктор, вытирая пот со лба.
— Что будем?
— Ну, изучать… решать…
Подошёл инспектор. Он быстро-быстро моргал своими белесыми ресницами.
— Мистер Темплмор, что же в таком случае вы хотите от нас?
— Я хочу, чтобы вы выполнили свои обязанности.
— Но о каких обязанностях может идти речь? Это маленькое существо — обезьяна. Это совершенно ясно. Какого же черта вы хотите…
— Это моё дело, инспектор.
— Да уж не наше…
— Я
— Я понимаю, но этот… это маленькое существо, оно не… оно не является…
— Его крестили, инспектор, и он зарегистрирован в мэрии под именем Джеральда Ральфа Темплмора.
Лицо инспектора покрылось мелкими каплями пота. Вдруг он спросил:
— А под каким именем записана мать?
— Под её собственным: «Туземка из Новой Гвинеи, прозванная Дерри».
— Ложное показание! — торжествующе воскликнул инспектор. — Этот акт гражданского состояния не имеет силы.
— Ложное показание?
— Мать не является женщиной.
— Ну, это ещё надо будет доказать.
— Как доказать? Вы же сами говорили…
— По этому вопросу существуют различные точки зрения.
— Различные! Но по какому вопросу? Какие точки зрения?
— Точки зрения крупнейших антропологов по вопросу о том, к какому виду следует отнести Paranthropus. Это промежуточный вид. Кто они, люди или обезьяны? У них много общего и с теми, и с другими. В конце концов, вполне возможно, что Дерри женщина. Пожалуйста, докажите обратное. А пока что её ребёнок — мой сын перед богом и перед законом.
У инспектора был такой растерянный вид, что Дугласу даже стало жаль его.
— Может быть, вы хотели бы посоветоваться со своим начальством? — любезно предложил он.
Бесцветное лицо инспектора просветлело.
— О да, сэр, если вы разрешите.
Инспектор поднял трубку и вызвал полицейский участок Гилдфорд. Он невольно с благодарностью улыбнулся Дугу. А доктор подошёл к Дугу и спросил:
— В таком случае… если я вас правильно понял… вы скоро станете отцом ещё пяти таких обезьянок?
— Вы, видимо, начинаете разбираться в существе вопроса, доктор, — ответил Дуг.
ГЛАВА ВТОРАЯ,
Вся эта история началась в одно прекрасное апрельское утро (право, зря клевещут на лондонский климат), в то время как Френсис Доран бродила по усеянным цветущими нарциссами лужайкам Риджентс-парка. Она шла, окутанная лёгким, прозрачным туманом, который поднимается в солнечные дни над мокрыми от росы лугами. Она любила этот парк нежно и как-то по-особенному. Странная и удивительная это была любовь, тем более для жительницы Хемпстед-хайта — самого большого и дикого парка Лондона, расположенного на его северной окраине.