Люди из ниоткуда. Книга 1. Возлюбить себя
Шрифт:
Поскольку в леске слева в ответ на мою дурацкую неловкость тут же угрожающе треснуло, нехорошо засопело, ну и вроде как даже предвкушающе зачавкало.
Нет, не стоит думать, что в лесу сидит и ждёт путников неимоверный мутант или чудовище с иной планеты.
Почему-то многие уверены, что в условиях резкого сокращения человеческого поголовья планету тут же заселят некие уроды, — зубастые и ядовитые, неуязвимые для пули, штыка и снаряда.
Чепуха!
Крокодилы, если не передохнут, так и останутся крокодилами. Не переродятся они ни в каких там «челюстей» сверх уже у них имеющихся. А из безобидной лесной, тростниковой
Ну, вырастет у неё даже, допустим, пятая нога, да прибавит она в весе пару тонн и в скорости ещё метр-два в секунду.
И что она? Вытопчет и без того не существующие нивы? Выкорчует леса? Скорее, сдохнет она на первой же пробежке за трёхкрылой мухой, которая тоже прибавит в весе и разгоне…
Но отчего-то особо впечатлительным и нервным натурам с неуёмной фантазией кажется, что мир просто обязан в таких случаях выродить эдакого полоумного Годзиллу, разгуливающего по улицам поверженных городов. И кушающего пробивающиеся сквозь разрушающиеся строения лютики. Иначе что ж ему ещё жрать среди всеобщего запустения?!
— Упырь, проверь-ка там…, нах…, полянку эту. Что там ещё за… шастают? Зомби уже народились, что ли?! Не сидится кому-то там, видите ли, тихо! — я раздражен очередной непредвиденной задержкой, усталостью и всем миром, и теперь готов злобно стрелять во всё, что только увижу. Ну не верю я в колдовство и перерождение мира в полнолуние. Точно так же, как не верю в то, что, даже переселившись из раздолбанных хат в пещеры, люди смогут переспать с летучей мышью, отрастить острые иглы клыков или превратиться в говорящую крысу. Живущую к тому же в канализации и мастерски владеющую приёмами ву-шу.
А вот вырасти Негодяюшкой чей-нибудь жестокий с детства ребёночек очень даже в состоянии. И, внезапно захотев изысканно откушать или поиметь немного вашего добра, превратится в идеального и реального монстра, смотрящего с интересом сквозь изящные очки на привлекательной физиономии на цвет ваших кишок. Вид этаких «интеллигентус живодёрус». Которые в детстве запоем читали «Русалочку» и плакали над умирающим в соляной кислоте головастиком.
На таких мы тоже охотимся здесь изредка. В последнее время их тут что-то расплодилось, будто полёвок в неубранном вечно пьяными селянами поле.
Но они имеют две руки, две ноги. Арбуз головы. И так же покорно, снопом, падают от выстрела, как и в былые годы.
Так что здесь — лес как лес. Да, с некоторых пор он стал довольно неприветлив и хранит в себе некоторые потенциальные, и даже смертельные, опасности. Но они пока вполне суть земного происхождения.
…Крупная фигура на удивление легко и тихо, словно вообразив себя мышью на незаконном празднике в зерновом чулане, юркнула за кучу щебня, на ходу снимая предохранитель карабина. Под прикрытием тонких, почти уже голых ветвей, сиганула лихой обезьяной в овражек и скрылась из виду за гребнем осыпей балки.
Мы подтянули снаряжение и бегом рассредоточились по наиболее удобным огневым точкам. Хотя какой там «рассредоточились»?!
Нервов на переживания не тратили. Не совсем правда, что в ожидании засады человек прямо-таки весь исходит изжогой, подбирается, как утробный плод, усиленно глотая до кишок, до ануса собственный кадык. И готовясь достойно если не умереть, то хотя бы обгадиться. Или поставить очередной рекорд по забегу при первых же признаках опасности.
Ну, первые пять-семь дней, конечно, почти так оно и бывает у некоторых, что уж там греха в штанах таить… Особо когда вокруг шныряет голодное и жуткое в своей ненасытности людское сообщество, готовое разорвать самого Люцифера за лежалую карамельку. Затем…
А затем распущенность, изнеженность и неосторожность разлетевшейся фанерой цивилизации внезапно с вас слетают, как груши от удара загулявшего в селе «Запорожца» по бедному дереву. Те, «Кто Пережил», через неделю мух уже не ловили. Мушиная братия сама уже явно старалась от них держаться и «жюжжять» подальше в силу потенциального недружелюбия постоянно голодных человеков. Сама природа сделала нас в подсознании такими изначально, а пришедший «гросс бабах» подрубал, где ещё было надо, топориком обстоятельств.
Нет, — особенно кровожадными и тупо жестокими беспредельщиками, животными в кепках мы не были до этого, не стали и теперь. Мы просто осознали, что условия игры в новых реалиях обрели для всех несколько непривычный, но чёткий и не двузначный смысл. Что пришло всё-таки внезапно то, к чему мы были практически готовы, чего фактически ждали. И что право «стрелять и беречь» всучено нам в руки отныне и надолго вместо права «бежать и терять».
Это было из некоторых, немногих приятностей, принудительно принесённых в этот мир куском неведомых земной науке камешков и сплавов. Грубо говоря, время молчаливого зубовного скрежета и «тихих пуков» по подворотням прошло.
Слишком многое, если не сказать всё, было оставлено, безвозвратно потеряно нами в прежнем, «нормальном», «цивилизованном» существованиижизнивилизованнойвилизованной», о только увижу.
В ЭТОЙ жизни, что казалась нам теперь уже привычной и, на удивление, почти правильной, у нас больше, — уж простите великодушно! — не было ничего ЛИШНЕГО.
Что там говорить, — я никому и ни за что не отдал бы теперь и огрызка от червивого яблока. Как и засохшего стебелька порченного долгоносиком риса, будь это всё у меня этим или даже позаследующим летом!.
Жаден ли я так стал, или всё-таки вынуждено умён? Разберусь на досуге со своим порочным и недостойным поведением. Как доберёмся на Базу. Так поначалу полушутя мы называли наше на совесть заглублённое жилище. Позже «имечко» прижилось.
Конечно, до Базы в полном смысле снабжения и повальной затаренности на государственном уровне ей далековато. Но зато теперь у нас там было, кроме совсем уж лишнего, пожалуй, всё самое необходимое. Всё, что я, и такие сумасброды, как я, смогли стащить в нору и сохранить. И о чём мог бы, да не смел теперь даже и мечтать, какой-нибудь нынешний полоумный лишенец, пробирающийся с оглядкой по какой-нибудь загаженной, опасной для здоровья — во всех смыслах — территории, и прижимающий к груди заветный грязный пакетик со случайно выловленной у берега полутухлой рыбкой.