Люди Края
Шрифт:
— Я здесь, здесь! — кричала девушка. — Скажите, вы от папы? От него, да?
— Да, меня послал ваш отец, — ответил Мельник. — Мы пришли вас освободить. Сейчас отойдите подальше, мы взорвем дверь.
— Я уйду в дальний угол, — пообещала девушка.
Грохнул взрыв, на него откликнулся выстрел бластера возле лифта — Ган вступил в бой с новой группой, штурмовавшей четвертый уровень, — и Мельник шагнул в комнату. Девушка, прятавшаяся от взрыва за креслом, поднялась из своего укрытия. Она была точно такой, как на портрете, который дал ему Хельдер. И одета она была непривычно для глаз разведчика: так одеваются в Системе, а не на Краю.
— Нам надо бежать
— Я готова к чему угодно, лишь бы не оставаться здесь, — заверила Анна Хельдер.
— Подождите секунду, не надо так спешить, — послышался свистящий голос.
Панель в углу комнаты отодвинулась, открыв винтовую лестницу. На ее верхней площадке стоял тот, кого на Логосе называли Командором.
— Нет, что ни говори, а интуиция — великая штука, — произнес он, входя в комнату. Несмотря на свой огромный рост, двигался он необычайно легко, словно не шел, а плыл по воздуху. — Интуиции надо доверять! Ведь говорило мне что-то, что есть в прекрасной Элен какая-то фальшь, а я, как последний идиот, доверился показателям сенсора. Выходит, соврал сенсор. Не тебя я тогда отдал Норвику, и он тебя сюда не посылал, и Солана тебе никакой не отец.
— Ты снова ошибся, как у Ворот, от которых ты трусливо сбежал, — ответила Элен таким же свистящим голосом — словно две змеи решили побеседовать перед схваткой. — Александр Солана — мой отец, и это меня вы с Норвиком тогда заманили в ловушку. Вот только дружок твой меня сюда не посылал, это верно. Может, и хотел, да не успел — Питер его укокошил. И тебя сейчас укокошит, ты, урод!
— Ах, Питер! Ну конечно! — воскликнул владыка Логоса, поворачиваясь к разведчику. — Наконец-то я вижу этого героя! Столько слышать о нем, быть совсем рядом и не познакомиться — это было бы странно, верно?
— Я не знакомлюсь с убийцами, — отвечал Мельник. — Да и времени нет. Так что побеседуй с кем-нибудь другим, если язык чешется, а мы идем.
— Как неучтиво! — огорчился Командор. — Прямо сейчас и идете?
— Прямо сейчас… — начал Мельник и, оборвав фразу, крикнул, обращаясь к Анне: — На пол!
Его противник не сделал ни одного движения, не отдал команды — казалось, рой металлических шершней сам собой вылетел откуда-то из его запястий и ринулся на разведчиков. Однако Элен на месте уже не было — она, казалось, вообще исчезла из комнаты, ее нигде не было видно. А Мельник перевернулся, пробежал по стене, на бегу послав в будущего хозяина Вселенной луч лазера, а затем, снова спрыгнув на пол, метнул в следовавший за ним рой тонкую сеть. Она кинулась на насекомых с такой же прытью, с какой они сами мчались за разведчиком, и несколько металлических пчел сердито загудели, опутанные ею; сжимаясь все сильнее, злобно гудящий комок упал на пол. Но несколько шершней уцелели, и разведчику пришлось отбиваться от них. Между тем Командор не терял времени даром и тоже пустил в ход лазер.
Он успел сделать несколько выстрелов, заставив своего противника кататься по полу, уворачиваясь одновременно и от шершней, и от смертоносного луча, и настиг бы его очередным выстрелом, но возникшая прямо из воздуха женщина-змея нанесла ему удар клинком в шею. Острый металл рассек кожу, но кровь не пошла — особо опасные места у Хищника были защищены несколькими кожными слоями. А второй удар Элен нанести не успела — владыка Логоса выбил у нее клинок и тут же нанес следующий удар, стремясь вырвать сердце у этой змеи, в которой он так ошибся. Но этот удар был в пустоту — девушки рядом с ним уже не было.
В этот момент лазерный луч,
Пока Мельник боролся с шершнем, Элен продолжала сражаться с Хищником. Он сменил тактику и больше не нападал на нее, а ринулся к забившейся в угол комнаты Анне Хельдер — то ли собирался ею прикрыться, то ли бежать вместе с ней с поля боя. Элен не дала ему этого сделать, выпустив в хозяина темной планеты целую очередь из бластера. Один из выстрелов достиг цели — Хищника бросило в сторону, и он, круша мебель, рухнул на пол. Девушка выстрелила еще раз и снова попала: тот, кого звали Командором, дернулся, свернулся в клубок и застыл.
Надо было сделать еще один, последний выстрел, и Элен собиралась его сделать, но в этот момент из коридора послышался хриплый лай Гана. Это означало, что псу срочно требуется помощь.
— Элен, брось его, выводи Анну! — крикнул Мельник и выскочил в коридор.
При всем его опыте увиденное поразило его: Гана атаковала стая рук. Это были не шершни и не самонаводящиеся клинки (такие Мельнику тоже приходилось видеть), а именно руки. Словно бы вырванные из чьих-то плеч и снабженные каждая четырьмя кистями с длинными цепкими пальцами, эти чудовищные руки метались в воздухе, будто стая ворон, норовя вцепиться в Гана, а он отбивался как мог, медленно пятясь от развороченного лифта. Полностью отбиться не удавалось: клочья вырванного мяса свисали с его боков, кровавая дорожка отмечала путь отступления. А из лифта уже лезли бойцы Командора.
— Ган, ко мне! — крикнул разведчик и, когда пес рванулся к нему, включил лазер на максимальную мощность, сняв его при этом с фокуса. Такая стрельба считалась неэффективной — температура луча резко снижалась, а заряд быстро кончался. Зато значительно увеличивалась площадь поражения, а это Мельнику сейчас и требовалось. Две передние руки, рванувшиеся вслед за Ганом, вспыхнули и свалились на пол, остальные подались назад. Пользуясь этим, Мельник кинулся вперед, к оставленному возле мертвого симбика протонному ружью.
Бойцы-пруви отреагировали на его маневр с секундным запозданием: лазерные лучи и разрывы бластеров вспороли воздух над его головой, но уже было поздно — укрывшись за тушей симбика, разведчик схватил ружье и, высунув дуло из-за туши, выстрелил.
То, что еще осталось от шахты лифта после первого выстрела, разнесло в клочья вместе с бойцами передового отряда. Однако Мельник не успел порадоваться этому успеху: сразу три руки вцепились в него, разрывая тело. Тут разведчик понял, как трудно приходилось Гану: оторвать вцепившуюся тварь было почти невозможно. Одну он убил, выстрелив в упор из бластера, вторую, оседлавшую его сзади и кромсавшую шею, оторвал обеими руками и сломал; но до третьей, схватившей низ туловища и стремившейся вырвать печень, было никак не добраться. „Кажется, она меня все же прикончит“, — мелькнуло в голове у разведчика, и в это мгновение хватка врага ослабла. Обернувшись, он увидел, что Ган, оторвавший от него последнюю руку, сражается с тварью, вцепившейся ему в морду.