Люди огня
Шрифт:
«Неужели и со мной то же будет?» Танцующая Олениха не вызывала у Тяжкого Бобра беспощадной ненависти… а вот она, Ветка Шалфея?
Вокруг становилось все глуше, тише: звуки дня замирали и исчезали. Вечерняя прохлада охватила ее тело. На востоке над горизонтом показались первые робкие проблески Звездной Паутины. «Почему все так сложилось? — умоляюще обратилась она к мерцавшим звездам. — Я всего лишь хотела накормить Племя!»
Ветер заиграл бахромой у нее на рукаве, запустил ласковые пальцы ей в волосы, защекотал щеки.
Внизу, в глубокой черной тени,
Предчувствие чего-то недоброго плотной тучей нависло над местом, где прошла охота. Души убитых антилоп плавали в прохладном воздухе ночи. Мурашки побежали у нее по спине, когда люди внизу подняли головы и посмотрели наверх. Все ждали, когда она спустится к ним…
Под чьей-то легкой поступью завизжали мелкие камешки. Листья шуршали под выдубленной кожей мокасинов — какая-то женщина карабкалась снизу по склону. Ветка Шалфея собралась с духом, чтобы выглядеть твердой и решительной: она знала, чего от нее ждут. Но почему решать всегда приходится именно ей?
— Что же ты собираешься делать? — спросила Терпкая Вишня, пыхтя после тяжелого подъема и морщась от боли в спине. Старуха склонила голову набок, ожидая ответа, и время от времени поглядывала вниз на беспокойно шевелившиеся очертания человеческих фигур.
Ветка Шалфея вздохнула и принялась счищать с пальцев запекшуюся кровь:
— Не знаю. Люди напуганы. Он Проклял мясо.
Терпкая Вишня фыркнула — но так, что не выразила этим ни одобрения, ни порицания.
— Я-то знаю, что не оскорбила антилопу. Я это точно знаю! Я заглянула в глаза вожачихи! Наши души слились, и она поняла! Я это видела! Я знаю, что антилопе не жаль этого мяса. Я почувствовала, что Пою правильную Песнь — я Пела про себя!
Терпкая Вишня кивнула — будто маленькая птичка дернула головкой:
— Но тогда мясо чисто.
— А что ты скажешь о Проклятии Тяжкого Бобра?
Терпкая Вишня пожевала беззубым ртом:
— Что тут скажешь? — Она заколебалась, не решаясь высказать свою мысль. — Я думаю, что рано или поздно он тебе отомстит.
Ветка Шалфея кивнула, чувствуя, как холод ужаса охватывает ее несчастную душу:
— Мне ведь его не одолеть, правда? Выбора никакого нет: или бросить мясо, или поступить наперекор Тяжкому Бобру…
— Да, так и есть.
— Но что же мне делать? Подскажи, посоветуй…
— Не могу. Решать тебе.
Молодая женщина впилась отчаянным взглядом в плохо различимое в темноте старушечье лицо:
— Но ведь я… я не Зрю Видения Духа. Я — это просто…
Терпкая Вишня понимающе кивнула:
— Ты — это просто ты. И решать придется
— Но ведь мы же голодаем! Я не желаю видеть, как день за днем худеет лицо моего сына! Как ребра все сильнее выступают у него под кожей, а руки и ноги делаются все тоньше! Взгляни в глаза детей, Терпкая Вишня! Взгляни в них! У меня двое детей умерло. Двое! И я не собираюсь потерять еще и этого! А Тяжкий Бобр заставляет нас убивать собственных младенцев, если это девочки! Как ты думаешь, обретет ли когда-нибудь мир душа Танцующей Оленихи? Мы вымираем!
Старуху не тронула эта речь:
— Тяжкий Бобр Увидел в Видении новый путь…
— Неужели ты веришь в то, что он говорит о женщинах — что мы скверна и что это по нашей вине бизонов становится все меньше?
— Он Зрит Видения.
— Но ты же видела немало людей, обладавших Силой.
— Да, видела, — засмеялась Терпкая Вишня. Смех ее дребезжал, как выдолбленная сухая тыква. — Мне кажется, я вижу, что он из себя представляет. Но ты хочешь уйти в сторону от главного. Как ты собираешься поступить с мясом, что лежит там внизу? Ты будешь его есть? Накормишь им своего сына? Подашь пример?
— Я не могу…
— Чушь! Тебе никуда не деться! Ты что, не понимаешь? Теперь ты должна вести людей и указывать им путь. Это твоя обязанность — взять людей за шиворот и заставить действовать… решиться. Дело так обстоит: мясо лежит там внизу, а все Племя ждет, как ты поступишь.
— Я этого не хотела. Я совсем не хотела…
— Ты взвалила на себя это бремя. Перестань хныкать и неси его. Мы не можем выбирать задачи, что ставит нам жизнь. Прими то, что происходит, и живи дальше. Что ты собираешься делать? Нам нужен вождь. Может быть, им предназначено стать тебе.
— Кинуть вызов Тяжкому Бобру? А если он Проклянет меня? Я хочу сказать… ведь он может меня убить.
Терпкая Вишня скрестила руки на груди:
— И ты в это веришь? Неужели ты действительно веришь, что он может тебя убить?
Ветка Шалфея заколебалась под натиском доводов, подразумевавшихся в словах старухи. Та выпрямилась и подняла голову, будто приготовилась к бою.
— Но ведь он же шаман, он…
Она умолкла, вспомнив, каким нелепым и жалким всегда казался ей Тяжкий Бобр.
— А ты думаешь, он не сможет меня убить?
Терпкая Вишня пожала иссохшими от старости плечами:
— Может, пожалуй. — Пауза. — Если ты веришь, что он на это способен. Но решать все равно тебе. Я не слишком-то много знаю о том, как действует Сила, но я знаю, что человек может обороняться от нее. Я знаю, что можно сопротивляться. Но можно поддаться и умереть — если веришь, что умрешь. А ты веришь? Ты ведь знаешь Тяжкого Бобра. Ты знаешь, что это за человек. Ты выросла вместе с ним. Неужели ты веришь, что Сила пришла к нему просто так, ни с того ни с сего, едва умер Сердцевина Рога? — Старуха презрительно щелкнула пальцами.