Люди огня
Шрифт:
Боковым зрением она уловила какое-то движение. На холме стоял огромный черный волк, глядя на нее умными желтыми глазами. Было видно, как под шкурой играют сильные выпуклые мускулы. Гладкая шкура зверя лоснилась в усиливавшемся свете. Еще одна тварь Тяжкого Бобра? Она испуганно отвела глаза.
Страшное одиночество сдавило ей сердце. «Голодный Бык, где ты? Вернись ко мне. Не покидай меня в беде!»
— Почему ты позволил Кровавому Медведю украсть меня?
Голос Зрящего Видения
— Он просил и принес в жертву частицу своего тела. Посмотрим, как он воспользуется Силой, к обладанию которой так стремился.
Волчья Котомка ощупала растрепанное сознание Кровавого Медведя:
— Но ведь в нем ничего не переменилось. Он такой же глупец, каким всегда был. Он смеется над тем, о чем глубоко задумываются мыслящие люди.
— Но он просил, и у меня есть частица его тела. Неужели я могу отказать тому, кто просит?
— Конечно, ведь не тебе приходится путешествовать в его объятиях. А что, если в конце концов я погибну в огне?
— Даже у Кровавого Медведя не хватит глупости на подобный поступок.
— Но ведь любую Котомку можно убить — вместе с Силой, что живет в ней.
— Как и Видения… и Зрящих Видения…
— Следящий присматривает за мальчиком.
— А если даже у Следящего не хватит умения его спасти?
Глава 10
По селению разнесся шум собачьей драки. Маленький Танцор проснулся и сразу же ощутил, что страх сгущается над ним. Зло и неправда были растворены в утреннем воздухе, будто трупное зловоние. Мальчик протер слипшиеся веки. Два Дыма застонал и зевнул. Золотые лучи утреннего солнца пробивались сквозь шуршащие листья хлопкового дерева. Дым костров, разожженных проснувшимися людьми, придавал всему окружающему легкий голубоватый оттенок. Селение постепенно пробуждалось к обычной дневной жизни.
Маленький Танцор глянул на вигвам Тяжкого Бобра. Зловещий шест все еще торчал вверх, облитый желтым солнечным светом. Сразу же нахлынули воспоминания об ужасном дне накануне: испуганное выражение лица мертвой Танцующей Оленихи, ужас в глазах матери, увидевшей, что остался всего один шест, нападение Кровавого Медведя, невосполнимая потеря Волчьей Котомки чередовались и смешивались в голове Маленького Танцора. Он вспомнил и мертвого старика Два Лося, лежавшего скорчившись на боку, и дротик, высосавший из него жизненную силу…
Мальчик стремительно вскочил и обвел взглядом оскверненный врагом вигвам. Матери не было. Предчувствие беды охватило его. Он ощутил ее тоску и муку, но как бы издали. Значит, поблизости ее нет.
— Мама! — Он забежал за вигвам, заглядывая в кусты: а вдруг она просто отошла помочиться?
Никого.
— Мама!
— Тише! — негромко крикнула Спящая Ель из своего вигвама. — Люди спят!
— МАМА!
Он задыхался; ему казалось, что какая-то огромная рука сжимает грудь.
— Эй! — окликнул его Два Дыма. — Иди сюда, дай мне руку, и мы пойдем
Бердаче неуверенно улыбнулся, обводя глазами мирно спавшие вигвамы.
Не совсем еще успокоившись, Маленький Танцор вложил свою руку в ладонь друга:
— А мы найдем ее?
— Найдем.
Вдвоем они принялись за поиски. Обойдя по кругу все селение, они ее не нашли. Тропинки, петлявшие меж вигвамов, были давно уже так плотно утоптаны, что на них не оставалось никаких следов.
Внезапно душу Маленького Танцора затопило отчаяние. Весь мир стал ускользать от него куда-то вбок. У него закружилась голова; он согнулся, схватившись за живот. Его затошнило, а ноги ослабли и подогнулись.
— Танцор! Что с тобой? Что слу…
Краткое мгновение он был во власти полной безнадежности, а затем она сменилась беспросветным отчаянием. Он чувствовал ее! Чувствовал, как движутся ее руки, как она берет холодный камень и…
— Нет! — еще успел он прокричать, и содержимое его желудка выплеснулось на тропинку. — Нет!
Едкая желчь забила ему нос и грозила перекрыть дыхание.
— Нет!
Приступ отчаяния кончился так же внезапно, как и начался. Совершенно обессилев, он начал приходить в себя и в недоумении уставился на забрызганную рвотой землю. Ему казалось, что внутри у него зияет бесконечная, как ветер, пустота. У него перехватило дыхание, будто кто-то сильно ударил в грудь.
— …и дыши поглубже. Просто дыши. Не напрягайся. Не бойся. Это все от страха. Страх забрался в тебя и скрутил… — утешал мальчика Два Дыма, стоя рядом с ним на коленях. Сильные теплые руки поддерживали его. Мальчик закашлялся и поднял голову. Все вокруг казалось поблекшим, как будто он смотрел сквозь воду. Цвета выглядели приглушенными, потеряв обычную яркость. Сам воздух как будто загустел и обессилел. Даже свет Солнца-Отца стал бледным и слабым.
— Мама! Вернись! Вернись ко мне!
— Малыш, послушай, не нужно так…
— Она умерла!
Он зашатался, не в силах удержаться на ногах. Два Дыма поддержал его и не дал упасть. Бердаче озабоченно заглянул в лицо мальчика:
— Она, наверное, просто пошла…
— Нет! — закричал тот, бешено вращая глазами. — Я почувствовал, как она умерла! Я почувствовал!
— Пожалуйста, малыш, не давай воли своему воображению…
— Перестань! Перестань! Она умерла! Я знаю!
— Да ты с ума… — но, поймав взгляд Маленького Танцора, бердаче осекся на полуслове.
Задыхаясь от рыданий, мальчик снова закричал:
— Ты ведь знаешь, знаешь! Я по глазам вижу! Ты знаешь, что я слышу такие вещи, которых другие люди не слышат! На охоте я слышал, что говорили антилопы. Правда, слышал. Это было Видение, Два Дыма. Я призвал их в Видении Силы.
Горячие слезы текли по его лицу и капали с дрожащего подбородка:
— А Тяжкий Бобр убил мою мать. Он прогнал Волчью Котомку. Он убил младенца Танцующей Оленихи… а потом и ее тоже. Он злой. Он плохой и жестокий.