Люди песков (сборник)

Худайназаров Бердыназар

— Хорошо льет!.. — весело сказал он, отряхивая с шапки капли воды. — Пусть денька три похлещет — надо же людям передохнуть!.. Вот Поллыку сейчас достается! Только он, скорей всего, не очень-то за овец болеет, сидит где-нибудь на становище, нацепив очки, да газетку почитывает!.. Ну, а вы чего такие сердитые?! — обратился он к хозяевам. — Нахохлились, точно мокрые куры! Молодуха волчонком глядит! Не нравится, что я дождь хвалю? Пройдет… Дня через два кончится, как ни уговаривай…

Анкар-ага исподлобья взглянул на гостя:

— Я заметил у местных людей такой порядок: придут в дом

и, пока все свои думы не выскажут, ни за что не поздороваются. А у тебя, гляжу, и так-то не получается… — И он пошевелился, устраиваясь поудобнее.

— Брось, Анкар-ага! Отвыкать надо от наших церемоний! Это в песках времени девать было некуда, а здесь каждая минутка на учете! Ты лучше скажи, в Теджене будешь, в Ербент-то заедешь? На родные барханы взглянуть?

— Да чего там… Нет больше нашего Ербента!

К вечеру небо очистилось, дождь утих. Вроде и непривычно выезжать на ночь глядя, но Анкар-ага решил больше не ждать. Машины все не было. Рябой пригнал арбу, погрузил пожитки, и Анкар-ага и Кейик распрощались с односельчанами.

— Ну, сынок, — ласково обратился Анкар-ага к Рябому, — этээсовская машина, видать, застряла, теперь вся надежда на тебя! Проси у бога удачи!

Глава тринадцатая

1

Два месяца, как Анкар-ага уехал с невесткой в Тел-жен, и словно сквозь землю провалились. Ни письма, ни слуха, и не видел их никто. Тетя Дурсун чуть не каждый день ходила к Паше, и тот, как умел, успокаивал старуху.

Уж чего она только не передумала! Прямо голова лопается от дум. Да и слухи отовсюду худые… Один, рассказывали, верблюда своего продавать поехал, а вернулся пешком — ни верблюда, ни денег — ограбили. Женщину с поезда сбросили. В общем, было от чего потерять покой… Паша даже послал родителям Кейик телеграмму, но и на телеграмму ответа не было.

Все сроки давно уже вышли, и тетя Дурсун ждала уже не письма, не телеграммы, а их, пропащих. Каждое воскресенье, когда односельчане уезжали в Керки на базар, она с нетерпением ожидала их, надеясь, что они обязательно привезут с собой Анкара-ага и невестку…

Как только солнце начинало спускаться к закату, она усаживалась на пороге кибитки и не отрываясь глядела на дорогу. По двое, по трое возвращались с реки рыболовы, проезжали путники на ишаках. Все они вежливо здоровались с тетей Дурсун, а она, ответив на приветствие, выжидающе смотрела на них. Ей все казалось, что сейчас ей должны сказать: "Поздравляем, тетя Дурсун! Анкар-ага следом за нами едет!"

Давно кончился ветреный февраль, прошел март с его дождями и туманами, начался ласковый, теплый апрель. По утрам, когда вставало солнце, с реки поднимался пар, хорошели, одевались зеленью сады…

Наступала весенняя страда, людей не хватало. Поллык-ага даже старух пристроил к делу, сбил из них бригаду и увез в степь — доить коров и делать брынзу.

Без отца Паша был сейчас как без рук. Единственный мастер в деревне, он был позарез нужен и стригалям, и аробщикам, и полеводам. Паша волновался сейчас не меньше матери, хотя, в противоположность ей, был уверен, что

Анкар-ага и Кейик путешествуют в свое удовольствие, и негодовал, что в такое ответственное время, в страду, двое нужных колхозу людей разгуливают себе по Теджену.

В телеграмме, которую он послал отцу на адрес родителей Кейик, Паша не справлялся ни о здоровье, ни об их дальнейших планах, а просто требовал, чтобы Кейик и Анкар-ага быстрее вернулись домой.

Уже четыре дня тетя Дурсун никак не может повидать Пашу. То в район уехал на собрание, то с утра по бригадам ездит, то с уполномоченным в поле уехал.

Вот и сегодня улеглась, не повидав сына, не облегчив душу разговором. Уснуть не могла. Да и дочка неспокойно спала, все ворочалась… Вот опять повернулась, одеяло на голову натянула, а ноги голые. Дурсун встала, поправила на дочери одеяло, прикрыла ноги…

— Тетя Дурсун! — послышалось со двора.

Это Еллы, его голос. Дурсун со вздохом вылезла из-под одеяла, кашлянула, отодвинула засов.

— Спите уже, тетя Дурсун?

— Какой уж тут сон, сынок! Так, лежу… Заходи, садись! Ты из конторы?

— Из конторы. Меня Паша послал… Мы сейчас в Теджен звонили!..

— Ну? — Тетя Дурсун всем телом подалась к нему. — Что ж вы узнали?!

— Сейчас, тетя Дурсун! Сейчас расскажу по порядку! Значит, сначала мы в район дозвонились, еще вчера просили, чтоб Санджаров помог в Керки пробиться… А Санджарова нет, он в Ашхабад на совещание поехал. Но ничего, нам Шаклычев помог… Договорились, чтоб нам сегодня вызвали к телефону кого-нибудь из семьи Джапара-ага. А сегодня звонят: "Теджен на проводе! Каррычирла слушает!"

— Надо же! — воскликнула тетя Дурсун. — Каррычирла! Даль-то какая!

— Так ведь это телефон, тетя Дурсун, с Москвой говорить можно, если связь хорошая!..

— Да кто ж там говорил в телефон-то? Сват?

— Паша сначала не понял, слышно было плохо, трещало очень. Он говорит, у вас там женщина должна была приехать к родителям из Кызылаяка, и свекор с ней… Как они живы-здоровы? Его спрашивают, кто говорит, он отвечает: председатель колхоза Паша Анкаров. Это, говорит, моя невестка и отец… Есть, говорят, такие. Так пусть, говорит Паша, поскорее возвращаются! Мы их на один месяц отпускали, а не на полгода! Говорит, говорит и вдруг, вижу, краснеть начал. Человек тот говорит ему что-то, а Паша молчит и все больше краснеет.

— А чего ж это он? — взволнованно воскликнула тетя Дурсун.

Еллы улыбнулся:

— Я и сам сначала не понял. Помолчал, помолчал, потом, смотрю, трубку вешает. Осторожненько так… А сам ни слова… Только когда из конторы вышли, он мне объяснил, в чем дело. Оказывается, с самим Анкаром-ага разговаривал!

— С отцом?! — Тетя Дурсун всплеснула руками.

— Ну да! И распушил же Анкар-ага нашего председателя! Ведь как все получилось. Они тогда не сели в Керках на поезд. Справки какие-то не те им дали, ну, а Анкар-ага человек гордый, не станет с полпути возвращаться, купил на базаре двух ишаков — и в Теджен! Шестьсот пятьдесят километров! Месяц и двадцать дней до Теджена добирались. А теперь насмехается — вышли, говорит, мне еще такую же справочку, на обратный путь… месяца через два прибудем!