Люди шторма
Шрифт:
«Я майор Хлебоказов! Приказываю вам оставить каюты и подняться наверх!» – громко крикнул Боцман. Спецназовцы, услышав знакомый акцент, ни на секунду не усомнились в том, что приказ мог отдавать кто-то другой. Они вышли из кают, заперли их снаружи и, растерянно переглянувшись, направились к лестнице. Бойцы не ожидали подвоха. В тот самый момент, когда первый из них ступил на лестницу, начал действовать реальный майор Хлебоказов и его подчиненные. Катер сопровождения резко увеличил скорость, пытаясь нагнать «Астрахань». И группа Саблина, и даже спецназовцы МГБ услышали гулкий рев мотора. Через пару секунд с катера сопровождения последовал приказ, передаваемый через громкоговоритель: «Приказываю остановить судно! Даю вам на это десять секунд! В случае невыполнения приказа будет открыт огонь!» Русских передернуло. Спецназовцы
– Ну, что, Виталий? Ты разберешься с этими, а мы с Катей займем оборону, – предложил Зиганиди.
– Хорошо. Так и сделаем, – согласился тот и пожелал напарникам: – Берегите себя.
– Спасибо. И ты себя. Нам ведь не впервой, – ответил Коля, убегая к месту будущей обороны.
Майор Хлебоказов не сводил глаз с часов. Секундная стрелка коснулась цифры «10», но «Астрахань» не остановилась. Она лишь еще больше увеличила скорость. Майор приказал не отставать и преследовать судно, что бы ни происходило. Выведенные скопом в носовую часть катера бойцы начали обстрел преследуемого судна. Со специальной надрубочной кабины ударил пулемет. Пули бешеным градом летели в сторону «Астрахани», врезались в борта, шлюпки, контейнер, стены надпалубного помещения. Как ни старались Коля и Катя, но ответного прицельного огня открыть не удавалось. Вражеский огонь был слишком плотным. Любой подъем выше уровня фальшборта был чреват смертельным ранением. Тем не менее русские решили отстреливаться хотя бы вслепую. Зиганиди и Сабурова, не высовываясь из-за фальшборта, закинули на него автоматы и начали стрельбу. Ответный огонь несколько отрезвил головорезов и их командира. Пули ранили сразу нескольких громил. Хлебоказов приказал своим людям покинуть носовую часть катера. Пулеметная стрельба, однако, продолжалась. Майор обдумывал новое решение.
Спецназовцы, остававшиеся на нижней палубе «Астрахани», подниматься наверх по-прежнему не спешили.
– Что случилось, господин майор?! – крикнул один из них, считая, что обращается к Хлебоказову. Кричал он на местном языке, и Саблин смог уловить лишь вопросительную интонацию и созвучное русскому упоминание воинского звания. Чтобы не молчать, он снова промолвил заученную фразу:
– Приказываю вам оставить каюты и подняться наверх!
Спецназовцы переглянулись, и один прошептал:
– Что-то здесь нечисто. Повторяет то же самое, как попугай. Может, это запись?
– А как проверить?
– Надо еще что-нибудь спросить.
Боец набрался смелости и опять-таки громогласно обратился к «майору Хлебоказову» с вопросом на местном языке:
– Твоя бабушка печет вкусные лепешки?
– Бляха, мужики, я же не знаю в совершенстве ваш язык! – Боцман рискнул перейти на русский. – Поднимайтесь. Здесь большая беда. Часть бойцов на катере сопровождения оказалась предателями. Сейчас с ними ведется бой. Нужна ваша помощь.
В ответ на это спецназовец нажал на спусковой крючок и выпустил очередь на голос.
– Наш командир хорошо знает язык. А ты подставная утка! – заорал он, как умел, по-русски.
Виталий не замешкался с реакцией – открыл стрельбу в ответ. Бойцы прильнули к стенам. Теперь, когда карты были открыты, они задумались над тем, как спастись. Не только от пуль, но и уйти от возмездия русских. Иногда бывает, что одинаковая мысль может прийти в головы одновременно нескольким людям. Изредка случается, что этими людьми являются спецназовцы МГБ прикаспийской республики.
– Хватаем по моряку и прикрываемся ими, как живым щитом, – озвучил идею самый бойкий.
Все с пониманием двинулись к дверям кают, чтобы осуществить задуманное. Однако отпереть хотя бы одну из них им не удалось. Двери были заблокированы изнутри. Инструкции о необходимости это сделать моряки обнаружили сразу же после ухода охраны. Это были простые распечатанные на стандартных листах предупреждения: «Моряк, закрывай плотно дверь! Во избежание простуды пользуйся профилактической повязкой!» Спецназовцы до этого не придали им никакого значения. А вот моряки сразу поняли, что это были послания для них. Поэтому двери заблокировали, а на лица надели ватно-марлевые повязки, запас которых нашли в коробках под койками.
– Открывайте, а то мы начнем стрелять! – закричал разъяренный боец.
В ту же
Боцман поднялся и осмотрелся по сторонам. Затем он обследовал открытую каюту. Новых сюрпризов там не было. Из гальюна доносился звук кашля. Дым просочился и в «почетное» убежище Омара Сахатова. Русский громко спросил у моряков, не осталось ли где-нибудь охранников, на что получил отрицательный ответ. Наказав им находиться в каютах, он стремительно поднялся на верхнюю палубу. С катера сопровождения продолжал стрелять пулемет. Виталий низко нагнулся и перебежками рванул к напарникам, где залег рядом с ними за фальшбортом. Саблин пару раз пытался вслепую подстрелить пулеметчика. Не получалось. Однако он не отчаивался – взял трофейный автомат с подствольным гранатометом и выстрелил из него. Граната ударилась как раз о место для пулеметчика. Прогрохотал взрыв, который разворотил кабину и заставил замолчать пулемет.
– Сразу видно, что первоклассный спец, – с гордостью за товарища отметила Сабурова.
– Да ладно нахваливать, – с улыбкой отмахнулся он и спросил: – Что делаем дальше?
– Похоже, сторожевик не собирается отставать, – говорил Зиганиди. – А у «Астрахани» не хватает мощи, чтобы вырваться вперед и покинуть территориальные воды.
– Я смотрю, этот майор Хлебоказов настроен так решительно, что преследовал бы нас, не оглядываясь на границы и все остальное, – заметил Виталий.
Он, выражая недовольство, щелкнул языком, вскинул автомат и отправил в сторону катера очередь. Не помогло. Сторожевик продолжал преследование.
Хлебоказов после долгих колебаний пришел к решению: идти на таран «Астрахани». Он считал, что только это могло, наконец, остановить уходящее судно. Сбоку, уже совсем близко, продолжала свое движение самоходная баржа. Казалось, что она вот-вот пройдет вдоль хвостовой части катера. Тем более что скорость катера была увеличена. Однако произошло нечто, чего никто не ожидал. Скорость баржи стремительно возросла, а ее курс в очередной раз изменился. На всех парах эта громадина с циклопических размеров грузом понеслась наперерез сторожевику. Завидев это, майор опешил, но приказ своим бойцам открыть огонь по надвигающейся барже отдал. «Давай, выворачивай! Уводи катер от удара!» – закричал он рулевому. Тот пытался что-то делать. Но попытки оказались напрасными. Баржа протаранила катер, полностью срезав его носовую часть. Грохот от столкновения, скрежет металла, бурление морской воды соединились в причудливую звуковую какофонию. Громадина пронеслась мимо «Астрахани». Изумленные русские морские спецназовцы с неподдельным восторгом наблюдали за этим зрелищем, достойным картины маринистов. Сторожевик резко накренился и стал уходить ко дну. Громилы беспомощно плескались среди волн, тщетно силясь спастись.