Люди сороковых годов
Шрифт:
Главнокомандующему, видимо, уже жаловались на это, и он сказал, что дело со связью будет поправлено. Потом Сталин вдруг спросил, как проходит награждение отличившихся в бою. И опять Катукову пришлось сказать неприятную для начальства правду: очень сложна процедура награждения. Пока все документы дойдут до Москвы, пока будет принят Указ Верховного Совета о награждении да пока пришлют на фронт ордена, пройдет много времени. А там, глядишь, и вручать-то эти ордена некому: один герой погиб, другой ранен и вывезен в госпиталь, третий выбыл в другую часть. Вот если бы право награждения было предоставлено командирам воинских объединений, отличившийся в бою сразу получал бы высокое поощрение, и это поднимало бы дух у бойцов.
Сталин задумался и помрачнел. Катуков почувствовал себя неловко:
Верховный Главнокомандующий беседовал с Катуковым долго. Речь шла о многих военно-технических и военно-политических вопросах. Сталин исподволь прощупывал своего собеседника, присматриваясь к нему и взвешивая, чего он стоит. Катуков плохо представлял себе, куда клонит Главнокомандующий и зачем, собственно, он его пригласил. И вдруг Сталин спокойно сказал:
– Так вот, Катуков, ты будешь теперь командовать третьим механизированным корпусом. Это будет хозяйство посильнее твоего Первого танкового. А воевать придется в Калининской области.
У Катукова екнуло сердце. Значит, его работа оценена неплохо. Но как расстаться со своим корпусом, с боевыми товарищами? И он буквально взмолился: нельзя ли взять с собою хотя бы некоторые свои части и уж во всяком случае хотя бы родную 1-ю гвардейскую бригаду...
Сталин усмехнулся и попросил Катукова написать на бумажке номера бригад его корпуса. Он перечислил все части, кроме тяжелой танковой бригады, в которую входили танки КВ. Сталин еще раз настороженно спросил: "Значит, не любишь КВ?" - "Им будет трудно маневрировать в Калининской области, - нашелся Катуков.
– Там болота". Сталин пожал плечами и позвонил по телефону начальнику Генерального штаба А. М. Василевскому - предложил ему перебросить в район, где формировался 3-й механизированный корпус, бригады, номера которых записал Катуков, а 1-му танковому передать другие... Командование 1-м танковым корпусом принял генерал-лейтенант В. В. Бутков.
* * *
3-й механизированный корпус спешно создавался в районе Калинина. Одновременно формировались еще два таких же корпуса - 1-й и 2-й. Все они предназначались для действий на Калининском фронте. Это были мощные "хозяйства", как тогда выражались на фронте. Кроме 1-й гвардейской и 49-й танковых бригад (ими командовали полковник, будущий Герой Советского Союза, Горелов и полковник Черниенко) и 1-й механизированной бригады полковника, будущего Героя Советского Союза, Липатенкова, взятых из 1-го танкового корпуса, Катуков получил в свое распоряжение еще две механизированные бригады - 3-ю и 10-ю. Третьей механизированной бригадой командовал подполковник Бабаджанян, молодой, темпераментный танкист, который впоследствии стал командиром танкового корпуса, заслужил звание Героя Советского Союза и под руководством Катукова проделал весь путь до Берлина{40}, 10-й механизированной бригадой командовал полковник Яковлев. Военным комиссаром корпуса был назначен опытный политработник II. К. Попель, живой, энергичный, краснощекий украинец, начинавший войну неподалеку от Катукова; он был тогда комиссаром 8-го танкового корпуса, в состав которого входила та самая 15-я дивизия, что начала бои в районе Станислава, ее танкисты вошли в состав сначала 4-й танковой, а потом 1-й гвардейской бригады.
Попель часто бывал в ту пору в 15-й танковой дивизии и хорошо знал ее людей. Теперь он вновь встретился со своими старыми знакомыми Александром Бурдой, Павлом Заскалько и другими.
Новые, отлично вооруженные механизированные корпуса приняли свое боевое крещение в ноябре - декабре 1942 года. Корпус Катукова вел то наступательные, то оборонительные бои в составе 22-й армии, которой командовал генерал-лейтенант В. Р. Юшкевич, в районе между городами Белый и Нелидово.
На беду, зима в этом районе фронта долго не могла собраться с силами. Снег таял, танки вязли в липкой,
В те дни Катуков познакомился с одним из интереснейших военных деятелей фронта - умным и трудолюбивым генерал-майором Михаилом Алексеевичем Шалиным. Этот блестяще образованный генерал работал в свое время военным атташе в Токио. Теперь он был начальником штаба 22-й армии. Никто не знал, когда он спит, - в любое время дня и ночи Михаила Алексеевича можно было увидеть либо за оперативной картой, либо где-нибудь в войсках, на рекогносцировке, либо на каком-нибудь совещании. Потирая ладонью свою гладко выбритую голову, он как бы пытался прогнать усталость и мягко возражал командующему, когда тот увещевал его отдохнуть хотя бы часок:
– Позвольте мне сначала закончить некоторые дела...
Шалин был, как говорилось в старину, генералом от инфантерии - он водил пехотные войска. Но, будучи человеком дальновидным и глядя на вещи по-современному, Михаил Алексеевич глубоко вникал во все детали сложной армейской машины, и особенно его интересовали танковые войска. На этой почве Катуков сблизился с ним.
И когда несколько месяцев спустя Сталин вновь вызвал Катукова и предложил ему возглавить 1-ю танковую армию, в которую должен был войти и его 3-й механизированный корпус, а с ним и его неразлучные 1-я гвардейская и 49-я танковая бригады, он упросил назначить начальником штаба этой армии именно Михаила Алексеевича Шалина.
Так они и провоевали всю войну втроем: командарм Катуков, член Военного совета Попель и начальник штаба армии Шалин.
Но история о том, как создавалась эта поистине замечательная армия и как она воевала, заслуживает особого разговора, и мы к ней вернемся в следующем разделе этой книги.
На Курской дуге. 1943
Перед битвой
Однажды, копаясь в своем фронтовом архиве, я вдруг обнаружил груду документов не совсем обычного характера: это старые телеграфные ленты, на которых были записаны мои корреспонденции, продиктованные армейским связисткам, что называется, с пылу с жару в дни ожесточеннейших битв на Курской дуге летом 1943 года. Я снова был тогда среди танкистов Катукова, но теперь это была уже не бригада и не корпус - армия. Мощная, современная, вооруженная наилучшей техникой и укомплектованная опытными, прошедшими большую школу воинского мастерства людьми.
Согласно данным, приведенным в коллективном научном труде "Советские танковые войска. 1941-1945", к июлю 1943 года в нашей действующей армии насчитывалось 9580 танков и самоходно-артиллерийских установок, имевших на вооружении орудия 76-, 122- и 152-миллиметрового калибра. Организационно они были сведены в танковые армии, танковые и механизированные корпуса, танковые бригады, танковые и самоходно-артиллерийские полки. К началу Курской битвы Красная Армия имела уже пять танковых армий. Наряду с количественным ростом улучшилось и качество нашей бронетанковой техники.
По всему чувствовалось, что танкистам предстоит сыграть немаловажную роль в предстоящих боях, - в воздухе было разлито ожидание новых, больших и грозных событий. Вот почему, когда в один из июньских дней 1943 года мне доставили маленький конвертик, в котором лежало набросанное острым характерным почерком генерала приглашение "наведаться в гости", я оставил все дела в редакции и умчался туда, где стояли катуковцы.
Мне было известно, что 1-я танковая армия М. Е. Катукова - теперь он уже был генерал-лейтенантом - создана по постановлению Государственного Комитета Обороны еще в январе 1943 года, - его тогда снова Сталин вызывал в Кремль. Сформировалась она быстро. В состав армии вошли 3-й механизированный корпус, которым Катуков командовал на Калининском фронте, - теперь его принял генерал-майор С. М. Кривошеин, 6-й танковый корпус генерал-майора А. Л. Гетмана, отдельная танковая бригада, четыре отдельных танковых полка, две воздушно-десантные дивизии, шесть лыжнострелковых бригад, артиллерийские, инженерные части, полк связи и т. д.