Люди в голом

Аствацатуров Андрей Алексеевич

— Мне Эмма сказала, что у вас найдется немного времени, которое вы мне могли бы уделить? — вежливо осведомился писатель.

— К вашим услугам, — ответил я, улыбнувшись. — Можем погулять, пройтись по центру… там, где вы еще не были.

На лице моего собеседника появилось выражение растерянности.

— Сходить куда-нибудь… — неуверенно добавил я.

— Куда? — NN иронично и одновременно обреченно наморщил лоб.

— Куда хотите… Можно в Эрмитаж… Ненадолго, разумеется, — поправился я, снова встретив его ироничный взгляд. — Были уже там?

— Нет, не был, — ласково

отозвался он, глядя на меня не отрываясь.

— Ну, тогда, может, в филармонию или в джаз-клуб?.. — я смущенно пожал плечами.

— Андрей! — добродушно обратился он ко мне, продолжая улыбаться. И тут только я заметил, что он сильно пьян. — Андрей!

— Да? — отозвался я.

— Пойдем туда, где девочки.

Я отпрянул от неожиданности. Последние гости, кивая нам на прощание, шли через зал мимо других столиков в сторону гардероба. Эмма стояла неподалеку, повернувшись к нам спиной, и разговаривала по мобильному телефону.

— Не стоит, — это все, что я сумел выдавить из себя.

— Почему, Андрей? — дружески спросил он. — Почему? Эрмитаж ваш этот… филармония… Все интересно. Но, — тут он громко икнул, — простите, Россия ведь не этим славится?

— А чем? — собравшись с духом, поинтересовался я.

— Девочками.

— Кто это вам сказал?

Видимо, либеральные реформы и последовавший за ними период стабильности окончательно закрепили авторитет России как страны, способной предложить миру исключительно только самые полезные вещи: нефть, газ и девочек.

— Не важно, кто, — отмахнулся NN. — Give a shit! [3] Не хотел вас обидеть. Просто мне показалось, вы не производите впечатления патриота. Знаете, — воодушевился он, — такой опыт в моем возрасте как-то стимулирует. И, между прочим, оживляет отношения с женой. Как вы думаете, о чем писал Гоген Ван Гогу?

— Мне пора, — сказал я и поднялся.

— Он ему советовал побольше совокупляться. А Ван Гог советом не воспользовался. А чем это все закончилось, мы с вами знаем. Не сердитесь, — NN взял меня за руку.

3

Забудьте, бросьте! (англ.)

Я сел обратно на свое место и сказал вполголоса:

— В Питере это небезопасно.

— А что? — встревожился он. — Деньги могут украсть?

— Не только. У нас был случай, проститутка, уходя, прихватила с собой штаны клиента и его вставную челюсть.

NN озадаченно почесал в голове.

— И что, поймали?

— Кого? — переспросил я.

— Ну, эту проститутку?

— Кажется, да. Но штаны и челюсть клиент получал уже в консульстве.

NN поежился:

— А если по знакомству? Чтоб без проблем?

— Среди моих знакомых таких девушек нет, увы, — сказал я.

— Может быть, — согласился он, — только вот та, похоже, вас знает.

Я обернулся в ту сторону, куда он показывал.

— Вон там, — подсказывал NN, — у окна, в пластиковой короне.

Конец сказки

У окна действительно

сидела девушка с нелепой пластиковой диадемой на голове и смотрела в нашу сторону. Декольтированное короткое серое платье, покрытое блестками. Губы, щедро намазанные ярко-красной помадой. Глаза, жирно подведенные черным карандашом. Было видно, что она ознакомилась с советами модных женских журналов, но при этом не уяснила главной мысли, которую они вот уже лет двадцать пытаются довести до сведения своих читательниц, особ большей частью вульгарных, которым все нужно втолковывать по многу раз: женщине, чтобы привлечь внимание двуногих существ противоположного пола, следует подчеркивать только одну какую-нибудь деталь своей физиономии, а не все сразу. Иначе у мужчины рассеивается внимание и, как следствие, пропадает желание.

Я смотрел на девушку, думал о рекомендациях гламурных журналов и одновременно пытался вспомнить, где я мог ее видеть. И тут меня осенило: «Да ведь это же Принцесса! Точно, она. Господи, почти не изменилась. Хотя, бог ее знает. Сейчас они все друг на друга так похожи. Нет, наверное, все-таки она. Подойти поздороваться? А вдруг я ошибаюсь? Неудобно получится. Может, по имени позвать? Да я ведь имени ее толком не знаю. Когда-то знал, а потом забыл. Принцесса и Принцесса. Ее по имени у нас никто и не называл…»

— Вот с ней я бы познакомился, — прервал мои размышления NN. — Тут у меня… — он полез в карман пиджака, достал кошелек и вынул оттуда две зеленые купюры. — Это вам, Андрей.

Я посмотрел на них с тоской. Мне были очень нужны деньги, но взять их у NN почему-то не хватало духу. Я сидел на стуле как приклеенный и молчал. Тут к столу вернулась Эмма. NN поспешно спрятал кошелек и деньги обратно в пиджак, что меня, признаюсь честно, несколько расстроило. Тем более что обе купюры, как я успел заметить, оказались достоинством в сто долларов.

— Ну как? Договорились? — спросила Эмма по-русски.

— Не совсем, — ответил я. — Эмма, я отойду на секунду вон к тому столику и вернусь.

NN явно поддержал мою идею. Он одобрительно кивнул, состроив при этом гримасу, и заговорщицки прищурил правый глаз.

Девушка в диадеме, увидев, что я направляюсь к ней, уже махала рукой. Да, сомнений быть не могло. Это — Принцесса. Собственной персоной.

— Андрей, привет! — она бросилась мне навстречу, звучно чмокнула в щеку и громко затараторила в своей обычной манере: — Прикинь! Я тут подругу дожидаюсь. Взяла пивка для рывка. Сижу себе: пивко — орешки. Смотрю, какой-то хрен старый на меня пялится! Присмотрелась — рядом ты. Думаю: ты — не ты? Оказалось — ты!

— Ладно, — успокоил я ее. — Я, я. Только не кричи на весь зал. Никому не интересно…

— Да мне похер, — отрезала Принцесса, — интересно тут кому что или нет. Неинтересно — пусть валят. Дядя этот бесячий с тобой? — спросила она, кивнув в сторону NN. Мы сели за ее столик.

— Скорее я с ним. Он, кстати, хочет тебя. Даже денег готов предложить. Но я сказал…

Принцесса фыркнула:

— Пусть свою жопную дырку понюхает! Так и скажи ему! У меня бой-френд теперь есть. Экспедитором работает на ликеро-водочном заводе. Так что денег — шквал!