Люди в красном (сборник)

Скальци Джон

– Думаю, он стал летать с вином потому, что осознает, насколько лучше он раньше был, – уточнил Тефе.

– Итак, капитан, – сказал Форн и качнул головой, – я не сомневаюсь в его вере, равно как и в своей. И я знаю, что он представляет Нашего Господа на борту «Праведника». Мне бы хотелось, чтобы Господь нашел для себя сосуд достойнее. Если священник прав в том, что по-настоящему бога держит вера, а не железо, тогда нам отчаянно нужна вера.

Тефе посмотрел на старшего помощника с еле заметным осуждением:

– Поражение

у Амен-Кура не должно ослабить нашу веру, Нил.

– Ни вашу, ни мою, капитан, – согласился Форн. – Но поражение тяжело сказывается на команде – равно как и неповиновение со стороны бога. – Он еще ближе склонился к капитану. – Кроме того, до них доносятся слухи о поражениях и неудачах флота, слухи о том, что на Нашего Господа готовится новое покушение со стороны других богов. Необдуманные слова священника Эндсо о том, что те, другие боги взволнованы, так или иначе дойдут до команды. Капитан, наши люди не привыкли к поражениям и неудачам. Их вера подвергается серьезному испытанию.

Тефе откинулся в кресле и внимательно посмотрел на старшего из подчиненных.

– Теперь я понимаю, почему ты перевел разговор на пустые рассуждения о терминах, – сказал капитан. – И к сожалению, признаю, что именно я вернул священника Эндсо к серьезной теме. Прошу прощения, Нил.

Форн улыбнулся.

– Священник бы все равно об этом заговорил, так или иначе. В лучшем случае я лишь ненадолго оттянул этот момент, – сказал он и снова стал серьезен. – Но суть в том, капитан, что именно сейчас веру нужно укреплять – более подходящего момента не придумать. И священник Эндсо – тот человек, на которого эта задача возложена. На этого пьяницу, узколобого глупца. Вот что меня пугает.

Глава 3

Дверь в Воробьятник распахнулась. В проеме стояла Шелли Тью – совершенно нагая под узорным халатиком. Она-то и открыла.

Капитан Тефе даже вздрогнул от неожиданности.

– Ты нечасто открываешь сама, – заметил он, помолчав.

– В общем, да, – ответила Шелли. – Но Лэйд обедает, Чьен отдыхает, Исса молится, а Тейси велели идти в лазарет ухаживать за тем беднягой, которого чуть не прожевал бог. Собственно, остается только мне.

– Если ты не занята, я бы с тобой поболтал, – сказал Тефе.

– Вы же капитан, – охотно согласилась Шелли, отбрасывая с лица прядь волос. – Для вас я всегда свободна, это одно из преимуществ должности. И вашей, и моей. Ну же, капитан, входите – будьте как дома.

Она отступила в сторону, слегка склонив голову. Ее губы изогнулись в легкой улыбке.

Капитан шагнул в Воробьятник. Шелли закрыла дверь и заблокировала ее.

– Пойдем в мое гнездышко. Я скажу Лэйд, чтобы нас не тревожили. Вперед, капитан, – а я сейчас вернусь.

Она одарила капитана улыбкой и скрылась в тесной столовой этой части корабля.

«Гнездышко» Шелли представляло собой маленькую каюту, ничуть не просторнее тех, что отводятся старшим

офицерам или священнику. Но в отличие от спартанских кают офицеров или монашеской каюты священника каюта воробьихи была теплой и манящей; пол, стены и потолок плавно переходили друг в друга. Здесь вовсю буйствовали краски – желтовато-коричневая, пурпурная, светло-золотая, – и в воздухе стояло нежное благоухание цветущих растений. Как всегда, Тефе вдохнул полной грудью и, вопреки своей воле, несколько расслабился.

На полочке с косметикой капитан увидел нечто новое – статуэтку неизвестного ему живого существа. Тефе взял ее и стал внимательно рассматривать.

– Это воробей, – сказала Шелли, входя в «гнездышко» и блокируя дверь. – Настоящий.

– Вот как! – откликнулся Тефе.

– То есть фигурка воробья, конечно же, – добавила Шелли, приближаясь к капитану.

Она опустила ему на плечо нежную руку, второй легонько обхватила кисть капитана, сжимавшую статуэтку.

– Подарок Брэна Уссе. Он нашел ее на Айнсе и подумал, что она мне понравится.

– Хороший подарок, – заметил капитан. – Совсем не тот, которого я мог бы ожидать от интенданта Уссе.

– Что вы имеете в виду? – спросила Шелли, легонько поглаживая пальцы капитана.

– Интендант был жестоким человеком, – сказал капитан.

– Только не со мной, капитан, – хихикнула Шелли.

– Так, значит, он был двуличным? – спросил Тефе.

– Нет, – ответила Шелли терпеливо и в то же время с нежным подтруниванием. – Лик у него был один. Но ведь с разными людьми мы все ведем себя по-разному. Я знаю, со мною вы другой, совсем не тот же, что с командой. Но это вовсе не говорит о том, что вы двуличны.

– Но ты со всеми одинакова, – заключил Тефе.

Это замечание заслужило с ее стороны быстрого, хоть и чувственного, поцелуя в щеку.

– Рада, что вы так думаете. Я стараюсь, чтобы так казалось всем.

Пальцы Шелли скользнули по руке капитана, чтобы забрать статуэтку.

– Уссе сказал: продавец поведал ему, что в древние времена считалось, будто воробьи сопровождают души после смерти.

– И как ты это восприняла? – спросил Тефе.

– Это меня опечалило, – ответила Шелли, не отводя глаз от фигурки. – Особенно после того, как Брэн погиб. Я представляла себе воробья, который его поджидал – сидел и терпеливо смотрел, как он мучительно умирает.

Она содрогнулась и поставила птичку на место.

– Мне больше нравится сегодняшняя интерпретация этого слова. Не проводники душ умерших, но утешители душ живых.

– Душ ли? – спросил Тефе; настала его очередь легонько ее поддразнить.

Шелли широко улыбнулась и подтолкнула капитана к постели, тот не сопротивлялся.

– Да, мой капитан, их душ, – сказала Шелли, прижимаясь к Тефе всем телом. – Как насчет вашей души, прямо сейчас?

Тефе обнял ее, и они слились в долгом поцелуе.