Люди Волка
Шрифт:
Наконец он высмотрел Вороньего Ловчего и, тяжело хрипя, побрел к нему. Молодой вождь нашел чум, где все еще спали, и сейчас резал беззащитных людей, с трудом продиравших глаза и шарящих в поисках оружия. Казалось, все в мире кричит и стонет.
Мальчик, едва ли трехлетний, скорчился у стены чума. Слезы ручьями текли по его чумазому личику.
— Кончайте и его! — приказал Вороний Ловчий. — Вырастет — будет нам мстить.
Удар Молнии подбежал, пнул мальчика ногой и повалил на землю. Малец сопротивлялся яростно, колотил кулачками
— Нет! — закричал Поющий Волк. Когда камень опустился и размозжил голову ребенку, глаза видавшего виды охотника наполнились слезами.
Удар Молнии встал на ноги и, бросив на Поющего Волка полный безмерного презрения взгляд, вразвалку побрел прочь.
Те, кому удалось спастись, уходили на запад, бросая оружие, волоча за собой стариков и детей.
— За ними! — приказал Вороний Ловчий, и несколько юношей из Народа пустились погоню за холмы. Перед Вороньим Ловчим корчился от боли Другой — из живота его торчало копье. Вороний Ловчий резким движением вытащил копье и, встав на колени, зловеще улыбнулся раненому:
— Я тебя не убью.
— Я все равно умру, — прошептал Другой, в агонии переворачиваясь на бок. Лицо у него было треугольной формы, с большим округлым носом.
— Да, но умирать будешь долго и тяжко. Другой улыбнулся, в глазах его вспыхнула ненависть:
— Ты бы лучше уносил ноги, Враг, и побыстрее. Ледяной Огонь теперь землю и небо насквозь прочешет, чтобы тебя отыскать. Уж тогда-то мы сотрем ваше поганое племя с лица земли.
Вороний Ловчий рассмеялся, встал и огляделся по сторонам:
— Ледяной Огонь? Кто это? Какой-нибудь шаман-самозванец?
— Величайший шаман в мире. Он заранее знал, что ты придешь сюда.
Вороний Ловчий недоверчиво хмыкнул:
— Тогда что ж он не предупредил вас, чтобы вы вовремя убежали?
Другой вытянул ноги и пнул Вороньего Ловчего в ступни. Тот в ответ изо всех сил ударил лежащего врага ногой в бок. Из раны полезли наружу кишки.
— Посмотрим, так ли ты будешь храбр через три дня, когда кровь черной рекой хлынет у тебя из жил!
Поющий Волк затаил дыхание — мужество Другого вызвало у него невольное уважение. Этот человек знал, что ему предстоит страшная смерть, но боролся со смелостью обреченного. Рана через несколько часов загноится, кишечный сок хлынет зеленой струйкой, привлекая мошек и зверей. На запах вот-вот налетят стервятники или, хуже того, пожалует Дедушка Бурый Медведь. Но даже если ему удастся спрятаться от них, умрет он в непереносимых муках.
Вороний Ловчий плюнул в глаза Другому и быстро пошел прочь. Махнув рукой своим товарищам, он буркнул:
— Идем. Надо убедиться, что в чумах никого не осталось в живых.
Они шли от одного жилища к другому. Где-то заплакал ребенок. Потом плач внезапно затих — затих навсегда.
Поющий Волк, шатаясь, подошел к умирающему Другому. Тот
— Я добью тебя… Если хочешь, — сдавленным голосом прошептал Поющий Волк.
Другой поднял глаза и смущенно уставился на него:
— Зачем? Зачем тебе?
— За твою храбрость.
Другой нахмурился, потом опустил голову и устало кивнул:
— Мы и не знали, что у вас почитают воинскую честь.
— Как и у вас… — Поющий Волк с трудом подбирал слова. — У вас есть какой-нибудь особый путь, которым ваши души возвращаются к Отцу Солнцу?
— Есть. Это называется Великая Тайна. — Раненый сморгнул слезу, указав дрожащим пальцем на свою грудь. — Вырви мое сердце. Брось его в реку. Она отнесет его в океан. Дух Моря придет и… отнесет меня домой.
Поющий Волк встал на колени и снял с Другого одежду. Грудь раненого тяжело поднималась и опускалась, тело его дрожало.
— Быстрее, — прошептал он. — Пока твои друзья не вернулись…
Поющий Волк оглянулся. Друзья? Да разве его родичей после всего этого можно назвать людьми? Резкий смех Вороньего Ловчего разорвал воздух, смешавшись с пронзительным женским воплем.
— Быстрее!
Их глаза на мгновение встретились, и Поющий Волк почувствовал недоверие и страх Другого. Он поднял копье; раненый крепко зажмурился. Он опустил копье, пробив грудную клетку и вырвав все еще бьющееся сердце Другого. Он сам тихо вскрикнул, когда кровь из артерии брызнула на него и залила его лицо и одежду. Он осторожно взял пульсирующий сердечный мускул, держа его на расстоянии от своего лица, — горячий, влажный, дрожащий в его руках.
Лицо Другого умиротворенно застыло, глаза остекленели, как будто перед ними открылась вечность. Поющий Волк встал на ноги и нетвердым шагом зашагал к реке. Он вошел в холодную воду по колено. Волны плескались вокруг него.
Опустив сердце в воду, он поглядел, как оно тонет, и произнес:
— Отнеси его домой, Дух Моря. Он умер храбро. Он глядел, как кровь, вытекающая из сердца, растекается по поверхности воды. Потом он приложил руку к собственному сердцу. Слезы текли у него из глаз.
Они шли вперед, к Большой Реке, и истребляли всех Других по пути. Вид у Вороньего Ловчего был важный и надменный — он улыбался тем, кто, как он считал, заслуживает его одобрения, и хмуро глядел на трусов, вроде Поющего Волка, который держался позади всех и убивал только ради самозащиты, да еще и других сбивал с толку, то и дело напоминая им о каких-то путях Народа.
Однажды они заночевали на равнине; ночи становились все длиннее, и без того, чтобы вставать лагерем, уже было не обойтись; да и к тому же они сильно устали от долгого пути. Все ближе была Долгая Тьма — она поднималась на восточном горизонте, и это занимало все мысли. Все чаще Поющий Волк оглядывался назад, на юг, тоскуя по дому.