Люди vs Боты
Шрифт:
— Налей себе что-нибудь выпить, — небрежно бросил Ланни, худощавый высокий мужчина с длинными, заплетенными в дреды волосами. Он всегда передвигался очень неспешно, говорили, что из-за проблем со спиной.
Как ни странно, вечером в более интимной обстановке эти люди не спрашивали тебя "как дела" и казались даже чуточку грубоватыми, но Художник не знал, где тут фальшь. Скорее он был склонен полагать, что именно на таких вот вечеринках, или как сказали бы в России, тусовках, черные ребята напускали
На кухне стоял Фидейл и выковыривал пальцами лед из формочек себе в стакан.
— А! — воскликнул он и хлопнул Художника по спине. — Угощайся, бери все, что тебе хочется. Вот лед, вот виски, вот ликер, вот водка, вот пиво. Дерелл, где еще пиво, мать твою?
— Я не знаю, я не знаю. Шерман взял последнюю банку.
Квадратный Шерман вальяжно развалился в кресле. В руках у него была литровая стеклянная бутылка, наполненная оранжевой жидкостью, он периодически подносил ее ко рту и наклонял.
— Дерелл, у меня свое пойло. Мне ваше пиво не нужно.
— А что он пьет? — поинтересовался Художник у Фидейла.
— Пиво. Только мы пьем его из банок, а он из больших бутылок.
— А где Блейк?
— Блейк уехал домой на три дня.
— А Гай?
— Гай у себя в комнате, ему завтра раньше всех вставать, — ответил Фидейл на очередной вопрос русского.
Куки действительно вставали очень рано, Шеф-повар приходил на кухню к 6 часам, его помощники чуть позже.
— Ну а Эрл где?
— Эрл болен, он в спальне.
Художник еще раз оглянул комнату: Дерелл, Шерман, Ланни, Фидейл. И он. Вполне достойная компания.
Он взял большой красный одноразовый стакан и налил туда немного виски.
— Кола в холодильнике, — крикнул Дерелл с дивана.
— Спасибо, я так.
Когда он вернулся в комнату, то все сидячие места были заняты, в креслах сидели Шерман и Ланни, а Фидейл и Дерелл делили диван. Все четверо смотрели баскетбольный матч и изредка восклицали что-нибудь нечленораздельное.
— Садись сюда! — Подскочил Фидейл, — садись, я тебе говорю.
Художник был решительно настроен не поддаваться, но уже через десять секунд его силком усадили на мягкую нагретую поверхность.
— Ты — гость, вот и сиди.
Где-то на кухне очередной цикл запустила стиральная машинка.
Все терпеливо смотрели матч, давая русскому попривыкнуть к обстановке и выпить хотя бы пару-тройку порций.
Когда он подошел к стойке, что сделать себе третий стакан виски, на этот раз, возможно, с содовой, к нему подошел Ланни. Художник обернулся в его сторону и мужчина расплылся в улыбке, он несколько раз кивнул головой, будто хотел сказать, знаю, я все знаю, все понимаю, успокойся.
—
— Хорошо.
— Берешь виски, — он плеснул немного в стакан Художника, — затем водка, немножко льда и ice tea. Попробуй.
Художник пригубил напиток, он был в точности таким, какой он пил у Боба, направившего его в этот лагерь.
— Ммм… совсем не чувствуется алкоголь.
— Это только кажется. Выпей парочку другую и тебе будет очень хорошо. Я знаю, о чем говорю.
— Но если ты с девушкой и ты хочешь, чтобы у тебя стоял всю ночь, то пей джин-тоник, — кричал с дивана Дерелл, — джин-тоник и у тебя стоит всю ночь.
— Успокойся, Ди, — буркнул сидящий рядом Шерман, — парень сам знает, что ему пить, когда он с девушкой.
Художник улыбнулся, поднял стакан в направлении сидящих, а потом протянул его к Ланни. Тот поднял свой, они чокнулись и выпили.
— Сделать тебе еще один? — спросил Ланни.
— Да, пожалуйста, а я пока налью тебе чистого виски, ты ведь его пьешь?
— Да.
— Что ты делаешь тут, Ланни, — спросил Художник, откручивая пробку с бутылки.
— Работаю.
— Кем?
— Помощником шеф-повара.
— И все?
Ланни помедлил и ответил:
— Нет, еще я спаиваю русских парней, приехавших сюда на заработки.
— Боюсь тут ты ошибся. Я, конечно, русский, и в общем-то, на заработках тут… но я думаю, ты имеешь ввиду сезонных работников, а я здесь уже не первый год.
— Да? — казалось, мужчина действительно удивлен. — Я не знал. Так значит, ты живешь тут?
— Ну можно и так сказать. Я работаю. Рисую картины, а мой агент продает их в Нью Йорке.
— Только там?
— Преимущественно
— И ты делаешь хорошие деньги на этом?
— Нет. Совсем нет. Мне только-только хватает на жизнь. А она у меня не такая уж и роскошная. Я катаюсь по вашей стране на велосипеде, смотрю разные места, людей, рисую.
— Вольный Художник.
— Именно. Еще можно сказать, ищущий художник.
— Интересно.
— О чем это вы там треплетесь? — перекрикивая телевизор, спросил Фидейл.
— Ни о чем, просто отдыхаем, — в своей манере, тихим голосом будто нараспев, ответил Ланни.
— А что ты делаешь после и до лагеря? — спросил Художник.
— Работаю, поднимаю детей.
— У тебя их много?
— Трое, хочешь посмотреть?
— Конечно.
Ланни достал из заднего кармана мешковатых клетчатых брюк кошелек, открыл его и извлек три маленькие фотографии, на первой был мальчишка лет 16, он широко улыбался белыми ровными зубами, на второй карточке точно так же улыбалась девушка, чуть постарше, а на последней фотографии был уже взрослый парень, ровесник Художника.