Люди зимы
Шрифт:
– Ты уверена, что мы поступаем правильно? – в очередной раз спросила Фаун, когда они ужевышли в коридор. – Мама ужас как разозлится, когда узнает, что мы сделали!..
– Я думаю, мама не рассердится, – возразила Рути, ободряюще улыбнувшись. – Она сама хотела уничтожить эти вещи, но… не смогла. Понимаешь, мама вроде как чувствовала себя виноватой перед своими друзьями, потому что… ну, не знаю я! Как бы там ни было, она этого не сделала – и посмотри, чем все едва не закончилось! – Рути покачала головой. – Нет, пока эти бумаги целы, люди будут совершать новые безумства, лишь бы их заполучить. А, заполучив, станут
Фаун удивленно посмотрела на сестру.
– Значит, чудовища по правде существуют?
Рути глубоко вдохнула.
– Да, – сказала она, – чудовища существуют, но… Они ведь не виноваты, что стали такими, правда? Мне, например, очень жаль Герти. Бедняжка вовсе не хотела превратиться в монстра и жить вечно, но обстоятельства сложились так, что у нее не было выбора.
В лесу было торжественно и тихо. Снег, сверкая на солнце, повисал на ветках и похрустывал под ногами. Девочки быстро дошли до подножия холма и начали подъем. Вскоре они добрались до заброшенного фруктового сада, и Рути показала сестре место, где она нашла мертвого отца. Чем выше они поднимались, тем круче становилась тропа, но девочки, хотя и запыхались, не замедляли шага.
Вот и Чертовы Пальцы – пять гигантских камней вздымались к небесам, холодные и молчаливые, словно часовые на посту. Ни один звук не нарушал сверхъестественной тишины этого странного места – не слышно было ни пения птиц, ни даже свиста ветра. Лишь изредка откуда-то из зарослей ниже по склону доносился мягкий хлопок – это соскальзывал с какой-нибудь ветки тяжелый пласт снега.
В самом центре площадки между камнями девочки ненадолго остановились, чтобы перевести дух. Не сговариваясь, обе тут же принялись высматривать вход в пещеру, но он снова был завален тяжелым камнем и засыпан толстым слоем снега. Снег похоронил под собой и все следы, и Рути невольно подумала о том, что – как это ни странно – именно здесь ей было бы проще всего поверить, будто все недавние ужасы ей только привиделись в дурном сне.
Когда сестры, наконец, оказались у старого колодца на северном склоне холма, обе порядком утомились, но настроение у них было по-прежнему бодрое.
– Это и есть тот самый колодец, где умерла Герти? – спросила Фаун. Ее дыхание вырывалось изо рта густыми облачками пара, ясно видимыми в морозном воздухе. В руках она крепко держала Мими.
Рути кивнула. Колодец был окружен невысоким бортиком из грубо отесанных, кое-как скрепленных раствором булыжников, но сейчас камни полностью скрывались под снегом. На виду оставалась только колодезное устье – узкая, черная дыра, выглядевшая довольно зловеще. Шагнув вперед, Рути с опаской заглянула внутрь, но в колодце было так темно, что ей показалось, будто он вовсе не имеет дна. Наверное, это было очень страшно, подумала Рути, падать и падать в темноту, видя, как небо над тобой стремительно уменьшается в размерах, превращаясь просто в пятнышко тусклого света.
Солнце, которое сопровождало девочек всю первую половину пути, наконец-то перевалило через холмы, и его лучи медленно, словно нехотя, озарили лес на северном склоне. Снег здесь был особенно глубок, и деревья утопали в нем почти по нижние ветви. Девочки стояли неподвижно и молчали, прислушиваясь к тишине, которая была настолько всеобъемлющей, что казалось, будто весь мир уснул, и только они одни бодрствуют.
– Ты правильно решила, – сообщила Фаун, сосредоточенно наморщив лоб. – Теперь я тоже так думаю… – С этими словами
Рути взяла в руки дневник Сары. Чернила выцвели, бумага обтрепалась и пожелтела, измятая верхняя страница была залита засохшей кровью Кендайс, но слова, написанные мелким, аккуратным почерком с сильным наклоном еще можно было разобрать. Слова складывались в предложения, предложения – в абзацы; у нее в руках была подробная инструкция, с помощью которых можно было возвращать умерших в мир живых.
Рути задумчиво провела по странице кончиком пальца. Эти строки были написаны рукой ее двоюродной… нет, троюродной прабабки. Потом эти бумаги попали в руки к ее биологическим родителям. Том и Бриджит считали, что с их помощью они могут изменить мир, разбогатеть, обеспечить безбедное существование для своей любимой дочери, но потерпели неудачу. Неудачу, которая стоила им жизни.
Потом Рути пришло в голову, что и эта инструкция, и найденная мужем Кэтрин карта – все это не просто бумаги. За этими записями стоят судьбы многих и многих людей: Сары, Тети, самой Рути…
Судьба маленькой девочки по имени Герти, чья мать слишком сильно ее любила и потому не нашла в себе сил смириться с неизбежным.
Она решила вернуть свою погибшую дочь.
У нее все получилось, но получилось не так, как она ожидала.
Мир, в который вернулась Герти, стал другим.
И сама Герти тоже была другой…
Рути разжала пальцы, и тонкая стопка бумаг полетела в колодец. В полете страницы разлепились и закувыркались в воздухе, словно большие, бледные бабочки с обтрепанными краями. Кружась, они опускались все ниже и ниже, пока окончательно не растаяли в темноте.
– И больше никто не станет будить «спящих»? – спросила Фаун.
– Никто, – подтвердила Рути, провожая взглядом последний листок. Именно в эти секунды в ее голове созрело окончательное решение. Она никуда не уедет. Никуда и никогда. Она останется в Уэст-Холле, чтобы помогать матери охранять холм и его тайны. Конечно, мама не вечна, но у нее есть Фаун и есть Базз… а это значит, что все будет хорошо.
Подумав об этом, Рути улыбнулась. Решение далось ей удивительно легко, словно она, наконец, нашла свое место в этом мире. Или, может быть, свою судьбу.
Потом она заметила среди деревьев какое-то движение и быстро обернулась. Краем глаза Рути успела заметить одетую в лохмотья маленькую босую девочку с бледным лицом, которая на мгновение показалась из-за ствола дерева. Видение длилось всего несколько мгновений, но Рути была уверена, что не ошиблась.
Герти улыбнулась сестрам и бесшумно растаяла среди длинных голубоватых теней, расчертивших заснеженный лес на склоне холма.
«Разбуженный “спящий” остается в мире живых ровно неделю. После этого они уходят из нашего мира навсегда…»
Кэтрин уставилась на появившиеся на экране ее компьютера строки из письма Тети. В другом окне была открыта карта портала. И то и другое хранилось на карте памяти, которую она извлекла из «Никона» прежде чем закопать фотоаппарат в податливую землю пещеры.
Человеку, который никогда не спускался в подземелье под Чертовыми Пальцами и не видел того, что видела Кэтрин, эти слова могли показаться странными, но сама она знала, что в них заложен глубокий смысл.