Людишки
Шрифт:
Фрэнк первым почувствовал опасность и отвел Пэми в сторону, чтобы та объяснила, что здесь происходит.
– Кто этот парень? – спросил он. – Твой сутенер? На кой черт он нам сдался?
– Глаза б мои его не видели, – ответила Пэми. – Но Раш, он… всегда получает то, что хочет. Впрочем, вам он не помешает.
– Он уже мешает мне, – сказал Фрэнк.
В этот миг Раш торопливо вошел в комнату и спросил:
– Эй! В чем дело?
С самого начала было ясно, что он останется обедать, хотя сам он не напрашивался и никто его не приглашал и не собирался приглашать. Тем не менее на столе оказались шесть приборов, Раш занял место подальше
В сущности, это был самый настоящий допрос, хотя никто не понимал, в чем его цель. На вопросы Раша было трудно отвечать, потому что его высказывания изобиловали предположениями, для которых не было ни малейших оснований.
– Вы кого-то ждете? Кто-то должен прийти? – спросил он.
– Кто, например? – уточнил Фрэнк.
– Не знаю, – ответил Раш, пожимая плечами, придавая своему хищному лицу беззаботное невинное выражение и делая вид, будто ответ нимало его не интересует. – Кто-то, кто должен сказать вам, куда ехать дальше и что делать, – добавил он.
Григорий улыбнулся Рашу, не разжимая губ, и сказал:
– Нам никто не указывает, куда ехать. Мы сами знаем, куда нам идти, а кое-кто из нас – и что делать. Мы совершенно свободны.
– Значит, вам известна ваша цель? И где же это, Грегор? – с любопытством спросил Раш. Создавалось впечатление, будто он не в силах сложить губы таким образом, чтобы правильно и полностью произнести имя «Григорий».
На сей раз Григорий улыбнулся, чуть-чуть разомкнув губы.
– Мы движемся навстречу своей гибели, браток, – сказал он.
– Вы больны тем же, чем и Пэми? – спросил Раш, теряя интерес к затронутой теме.
– О таких вещах не говорят за столом, – резким тоном заявила Мария-Елена.
– Вы правы, Мария-Елена, – согласился Раш. – Ах, какой соус! Наверное, вы кладете в него какую-нибудь особенную приправу?
Однако вскоре он вновь принялся за свое.
– Может быть, вы собрались посетить врача?
– Послушайте, Раш, – сказал Фрэнк, откладывая вилку и начиная выказывать нетерпение, – неужели я похож на человека, которому нужен врач?
– Нет. Вы – нет… – Раш вновь замолчал и, казалось, над чем-то задумался.
Вскоре он выдал нечто новенькое, что нельзя было назвать ни возмутительным вопросом, ни комплиментом в адрес Марии-Елены. Он поднял голову, повел носом, словно кот, и заявил:
– Вокруг дома кто-то шастает, ребята. Может быть, тот самый человек, которого вы ждете?
– Черт побери, Раш! – воскликнул Фрэнк. – Я понятия не имею, что вы втемяшили себе в голову и чего вам наболтала Пэми…
– Ничего я ему не болтала! – крикнула девушка. – Он сам выдумал всю эту чепуху!
– Не знаю, какая муха вас укусила, братец Раш, – продолжал Фрэнк, – но зарубите себе на носу: мы никого не ждем. И вас не ждали…
– Это уж точно, – вставил Григорий.
– …и никого другого не ждем.
Раш слушал, кивая. Он мягко улыбнулся и, как только Фрэнк умолк, сказал:
– Надеюсь, вы не станете возражать, если я выйду на улицу и посмотрю, кто там шляется.
– Ни в коем случае, – отозвался Фрэнк. – Если вам кажется, что кто-то бродит вокруг дома, идите и проверьте.
– Там кто-то есть, я уверен, – сказал Раш.
Мария-Елена бросила взгляд на занавешенные окна и спросила:
– Но кто?
– Именно это я и собираюсь выяснить, – сказал Раш, вставая из-за стола. –
Они носятся в воздухе подобно летучим мышам, эти ночные создания, ничтожнейшие из слуг Люцифера. Он оказался первым раскольником, Люцифер, бывший ангел, старшина ангелов и мой бывший брат. Он впал в грех гордыни и был наказан мраком. Он был почти столь же бессмертен, как сам Господь, и остался таковым. Наказанием ему послужило не укорочение жизни, не лишение чувств и самосознания, а необъятная бесконечная Тьма, вечное отлучение от Света. Да, именно так: от Света.
На первый взгляд это может показаться странным: в качестве кары Люцифер получил собственное царство, слуг, угодья и право устанавливать свои законы; и все это – воздаяние за грех гордыни. Гордыни. Итак, ангел способен на гордыню. Он способен грешить и обладает свободой воли.
Мы, ангелы, подчиняемся потому, что согласны подчиняться. То же самое верно и в отношении его слуг. Они любят своего повелителя, князя Энергии и Воздуха, и с удовольствием выполняют его поручения. Они вьются вокруг меня, словно мотыльки, докладывая о каждом моем поступке своему хозяину, безымянному демону, который потратил столько сил, пытаясь помешать мне воплотить замысел Господа. Я полагаю, что против меня выставили одного из захудалых вассалов князя Тьмы, какого-нибудь надутого, кичливого сатрапа из низов, сильного бойца, но, конечно же, не столь могущественного, как я.
Против самого Люцифера мне не выстоять, но об этом знают все – я, он и Он. Даже до своего падения князь Тьмы стоял на втором месте после Господа, и в этом заключается главная причина его гордыни и его крушения. Стоит ему поднять на меня руку, и я тотчас покину поле брани, а мое место займет Господь. Всякое столкновение двух гигантов неминуемо заканчивается поражением Люцифера, и он удаляется на подгибающихся копытах, поджав свой раздвоенный хвост, опозоренный, разбитый и униженный. Подобно локальным войнам на Земле второй половины последнего века непродолжительной истории человечества, в которых так называемые великие державы выступают лишь подстрекателями, уклоняясь от непосредственного участия, всякое противостояние моего Господа и Его противника осуществляется исключительно через посредство доверенных лиц. Разумеется, в погоне за преимуществом Люцифер попытается смошенничать, однако обрушиться на меня лично не посмеет, поскольку это означало бы пустить в ход действительно великую мощь.
Но нет, сейчас передо мной один противник – тот самый безвестный демон, с которым я уже скрещивал шпаги. Повелитель демона верит (или по крайней мере надеется), что его помощнику достанет сил помешать мне выполнить Его задание. Ну а я, в свою очередь, нимало не сомневаюсь, что поддержка Господа и мощь Его сияния позволят мне преуспеть в порученном деле, придадут мне сил, чтобы подчиниться приказам свыше и выполнить все Его пожелания. Аминь.
Наступило время избавить пятерку моих бойцов от присутствия брата Раша, одного из воплощений демона. Оставив Энди Харбинджера и Сьюзан Кэрриган в кинотеатре «Квод» на Западной Тринадцатой улице, где шел весьма популярный фильм ужасов «Ночной кошмар», я прибыл в Стокбридж и, укрывшись в темноте стоянки напротив дома Марии-Елены Остон, принял приличествующее случаю обличье.