Людоед (сборник)
Шрифт:
«…И сказал я ей тогда, поправляя шапку… Главное – чтоб х… стоял и водились бабки!» – залихвастски пел Шнур.
Он услышал, как хлопнула дверь, затем в холле послышались быстрые пружинистые шаги.
Сергей, уже собравшись было засунуть в спусковую скобу большой палец ноги, замер. Лоб, изрезанный ранними морщинами, покрылся крупными каплями пота.
– Кто там? – напряженно выкрикнул он. Вскинул ружье на изготовку. Когда в дверях показалась знакомая фигура,
– Витя, хрен тебе в дышло… Ты меня напугал, гаденыш.
– Привет, Серега, – спокойно приветствовал гость. Он бесшумно вошел в гостиную, прислонившись к стене. Между указательным и средним пальцами мужчины тлела сигарета. Он окинул Сергея быстрым цепким взглядом, мгновенно улавливая и анализируя ситуацию.
– Судя по всему, у тебя в доме можно курить, – резюмировал Виктор.
– Можно, Витя, – нервно хихикнул Сергей, вытирая влажный лоб, и Виктор, продолжая смотреть на приятеля, стряхнул пепел прямо на ковер. Рот толстяка открылся, намереваясь осадить хама, но тут же захлопнулся, как массивный сундук.
– Кури. Это все равно уже не мое. Я банкрот.
Он перевел взгляд на ружье, и по его бледному изможденному лицу проскользнула смутная тень. Подняв глаза на курившего друга, он выдавил:
– Я слышал про твою Сашку. Соболезную, парень.
– Спасибо. Что уж теперь.
Тон Виктора был прохладно-сонным, со стороны могло показаться, будто он нехотя отвечает прохожему, который час.
– Она… – Сергей с трудом сглотнул вязкую слюну. – Она не мучилась?
Брови визитера приподнялись.
– Меня там не было, – последовал ответ. – Думаю, что мучилась. Наверное, даже первоклассник знает, что когда тебя рвут на части живьем, это больно. Это очень больно, Сережа. И страшно.
– Ммм… ну да, – промычал толстяк, почесав щетинистый подбородок. – Прости. Слушай… давай начистоту. Зачем пришел, Витя? Не обижайся, но я не ждал гостей.
Щелчком ногтя Виктор послал недокуренную сигарету на пол и тут же растоптал ее ботинком. Пытливо всматриваясь в блеклые глаза товарища, он медленно проговорил, выделяя каждое слово:
– Я хочу поехать туда. Едем со мной. Еще не все потеряно.
Сергей поднял ружье, прицелившись в огромную фотографию на стене, на которой он был запечатлен рядом с убитым лосем. Тогда его физиономия была розовой и довольной, как у Мальчиша-Плохиша из сказки. Виктор проследил за его взглядом.
– Так что? Я сегодня же вылетаю в Красноярск. Завтра вечером мы будем в Тайшете, – сказал он.
– В Тайшете, – зачем-то повторил за ним Сергей, продолжая целиться. – Пиф-паф! Все убиты!
Он улыбнулся улыбкой идиота, но Виктор словно не замечал поведения друга, продолжая буровить его ледяным взором.
– Зачем тебе ружье? – наконец
– Просто так. Захотел проверить, – пряча глаза, отозвался Сергей.
– Коньяк с утра… «Лениград»… Срач кругом.
Виктор покачал головой, и в его пальцах появилась новая сигарета.
– Нервничаешь? – вдруг прищурился Сергей. Виктор проигнорировал вопрос.
– Ты сам должен во всем себя винить, – сказал Виктор, прикуривая, и толстяк сплюнул, попав слюной на клавиатуру ноутбука.
– Иди-ка ты своей дорогой, Витя, – с едва сдерживаемой ненавистью процедил Сергей. – Пока я нечаянно на спусковой крючок не нажал.
– Помнишь, как мы охотились, дружище? – заговорил Виктор. – Сколько раз мы с тобой в переплет попадали? В лесу под дождем ночевали?
– Заткнись, – тяжело дыша, прервал его Сергей. – Если ты решил разбудить мою совесть, ты опоздал.
– Помнишь медвежат? Маленьких медвежат, Сережа? Четыре штуки? Четыре крошечных шерстяных теплых комочка с коготками?
Голос Виктора плавал и растягивался в пространстве, он убаюкивал, но грядущий сон был подобен смерти, и Сергей не мог больше этого выдержать. Ему казалось, что Виктор зачитывает смертный приговор.
– Я тебе сказал убираться! – заорал он. Толстяк прицелился в приятеля, но тот даже бровью не повел.
– Ты хоть понимаешь, что мы натворили тогда, Серега? Ты понимаешь, что все, что случилось, – звенья одной цепочки? – тихо поинтересовался он. – Мою дочь порвали, как газету. Ее собирали по всей поляне. У тебя погиб сын. А ты…
– Пожалуйста, уходи, – взмолился Сергей. – Уходи, Витя. Иначе я за себя не отвечаю. И никуда я не поеду. Я не верю во всю эту лажу. Это все долбаное совпадение. Подножка судьбы. Удар в спину.
– Нет никакого удара в спину, – зашипел Виктор. Он смял и растер ладонями недокуренную сигарету. – Есть мертвые дети. Наши дети, Сережа. Дошло до тебя, осел безмозглый?! Собирай манатки! В душ и быстро в аэропорт!
Сергей махнул пухлой рукой, словно прогоняя назойливую муху:
– Витя, ты сбрендил. Никаких тайшетов-шмушетов. В задницу.
– Отлично. Ты, гляжу, для себя уже выбор сделал? – с этими словами Виктор ткнул пальцем в ружье.
Сергей ничего не ответил, а лишь вытер обильно потеющее лицо.
– Хороший выход из ситуации, – заметил Виктор. – Костюм только забыл надеть. Записку хоть оставил перед смертью?
– Это не твое собачье дело, – огрызнулся Сергей. Ему стало душно, на грудь давило, будто его грузное тело медленно, но неумолимо сдавливал невидимый стальной обруч.
– Ты трус! – неожиданно рявкнул Виктор. – Врешь самому себе, даже когда все зашло так далеко! Слышишь меня? Смотри на меня, Сережа! У тебя остался второй сын! Ради него! Одумайся!