Людоед
Шрифт:
— Не путай мстительность с целеустремленностью! — отрезал я. — И потом, тебе ли говорить о благоразумии?
Маэстро Салазар усмехнулся в усы.
— Разве моя несдержанность служит оправданием твоим ошибкам? Что-то новенькое!
В этот момент раздались крики и ругань, бунтовщики разделились, и немалая их часть устремилась куда-то беспорядочной толпой. В спины им полетели угрозы и проклятия, но мастер Свантессон оказался бессилен вразумить подельников.
Более того, смятение распространялось по лагерю будто покатившийся с горы снежный ком. Слова Марты
Даже самый гениальный полководец потерпит поражение, если в его войске царят разброд и шатания. Мастер Свантессон не сумел навязать свою волю взбудораженной черни; то ли действительно не хватал звезд с неба, то ли в какой-то момент просто махнул на все рукой и решил не грести против течения. Поручив доверенным людям перекрыть оба съезда с холма баррикадами и разместить за ними стрелков, он повел основную часть отряда вслед за смутьянами, двинувшимися на штурм Железного двора.
Из темноты вынырнула Марта, приникла ко мне и шепнула:
— Дело сделано.
— Вижу, — кивнул я, продолжая наблюдать за происходящим из нашего закутка.
Маэстро Салазар озадаченно хмыкнул и спросил:
— И чего ждем?
— Не наступать же им на пятки!
— Ты на Уве посмотри! Он же еле плестись будет!
— А чего я? — встрепенулся паренек и вскочил на ноги, но надолго этой бравады не хватило; почти сразу он покачнулся и оперся о стену.
— Вот видишь! — фыркнул Микаэль.
Уве отмахнулся и уставился на меня во все глаза.
— Что же это получается: вы натравили бунтовщиков на миссию братьев-герхардианцев?
— Полагаешь, черно-красные стоят над законом и не должны понести наказание за злодейское умерщвление маркиза и его слуг?
— Их должны судить!
— В самом деле? И кому поверит высокий суд: добрым братьям или малолетним уличным воришкам?
Уве нахмурился:
— Но могут пострадать невиновные!
— Могут, — признал я, — но Господь наш Вседержитель в великой милости и мудрости своей примет души невинно убиенных праведников на небесах.
Маэстро Салазар при этих словах чуть не прыснул со смеху, лишь в последний момент успев зажать ладонью рот. Да и Марта посмотрела на меня… странно. А Уве так и вовсе лишился дара речи. Чем я и воспользовался:
— Хватит терять время! Идемте!
И мы выдвинулись к Грёнтквартиер в арьергарде бунтовщиков. Шайки грабителей и мародеров спешили убраться с дороги столь многочисленного отряда, и на этот раз пробираться глухими задворками и отсиживаться в подворотнях не пришлось. Впрочем, мятежники и сами оказались не прочь поживиться чужим имуществом. И не только имуществом.
Парочка отставших от банды головорезов вломилась в один из домов и прямо на пороге разложила отчаянно визжавшую горожанку. Микаэль парой выверенных уколов отправил насильников к праотцам, нагнал меня и зашагал рядом, насвистывая
Мне-то самому было паршиво, и поводов для улучшения настроения в обозримом будущем не предвиделось.
К началу штурма мы опоздали, но могли бы не торопиться вовсе. Мятежники попытались выбить ворота невесть где раздобытым бревном, и добрые братья расстреляли их из арбалетов как куропаток. Теперь у входа в миссию валялось на полдюжины тел больше, только и всего.
Маэстро Салазар язвительно рассмеялся:
— Так себе план, да?
Я не стал впадать в грех уныния и посмотрел на Вайдо.
— Никто не выходил! — уверил меня мальчишка и протянул руку. — Монету гони!
— Заплати ему, — попросил я Микаэля и вновь обратил свое внимание на обитель герхардианцев, затем сплюнул под ноги и заявил: — Стоим, ждем!
— Уже дождались, — скривился маэстро Салазар.
И точно — за нашими спинами мелькнул отсвет факелов, и послышался хриплый голос:
— Кто такие?
Микаэль расправил плечи и потянул из ножен шпагу.
— Тихо! — окоротил я помощника и крикнул: — Ключ и меч! — Но ладоней от пистолей, впрочем, убирать не стал.
Пятеро молодчиков в кольчугах и коротких кожаных куртках приблизились с нескрываемой настороженностью, даром что пока держали клинки одинаковых пехотных тесаков опущенными к земле. Верховодивший среди них верзила с переломанным носом и свежей царапиной на щеке обвел нас внимательным взглядом и лишь после этого соизволил произнести должный отзыв.
— Золото и лазурь! — объявил он с некоторой даже ленцой и потребовал объяснений: — Вы чьи?
— От Рыцарского холма идем, — вперед меня успел сказать маэстро Салазар.
— И как там?
— Тихо пока, вот и решили глянуть, как здесь дела.
Верзила понимающе рассмеялся.
— Боитесь, без вас селедок выпотрошат? Бык, доложи об этих мастеру Свантессону. Пусть в первую волну идут, раз так до золота охочи!
Крепкий малый шагнул из переулка, и тут же в стену над его головой угодил арбалетный болт. Как видно, внимание братьев привлек факел в руке бунтовщика.
— Куда?! — рявкнул верзила. — В обход давай, балда!
Вот тут и выяснилось, что я совершенно напрасно поставил крест на воинских талантах предводителя бунтовщиков. Из выходивших к Железному двору переулков и подворотен разом выплеснулись приведенные мастером Свантессоном головорезы, и бежали они отнюдь не беспорядочной толпой. Крепкие парни в первых рядах тащили снятые с петель двери, спешившие за ними подельники несли длинные лестницы.
Кто-то вскрикнул, кто-то упал, но в основном болты и пули застревали в досках и не причиняли атакующим никакого вреда. Да и стрелки бунтовщиков времени зря не теряли и брали на прицел мелькавших в окнах миссии братьев. Быть может, особыми успехами они похвастаться и не могли, зато предельно усложнили жизнь защитникам.