Людовик Святой и его королевство
Шрифт:
Бланка правила вместе с сыном. Она с суровостью относилась к Маргарите и с трудом привыкала к близости супругов. Мать так тщательно присматривала за Людовиком, что не будь он святым, то, в конечном счете, взбунтовался бы. Все же Жоффруа де Болье сообщил нам анекдот, который, вероятно, возник под влиянием похожего рассказа, где прославлялось целомудрие Людовика VIII: «Случилось, что один монах, поверив некоторым клеветникам, сказал однажды королеве Бланке: "Я сильно удивлен, что вы позволяете молодому королю вступать в преступные связи". Но королева скромно защитила свою честь и честь своего сына и изрекла прекрасные слова, кои не раз слыхали из ее уст: "Король, сын мой, дороже мне всякого смертного создания; однако если бы он тяжко захворал и в моей власти было бы вернуть ему здоровье,
Жуанвиль, питавший, кажется, к Бланке Кастильской некую неприязнь знатного сеньора, униженного и оскорбленного, сообщает о ее ссорах с невесткой: «Жестокость, проявляемая королевой Бланкой по отношению к королеве Маргарите, заключалась в том, что королева Бланка препятствовала, насколько это возможно, пребыванию своего сына в обществе его жены, правда, не вечером, когда он шел спать с ней. Дворцом, где более всего нравилось пребывать королю и королеве, был Понтуаз, потому что покои короля находились над покоями королевы.
И они договорились так, что вели беседы на винтовой лестнице, соединявшей обе комнаты, и устроились так, что когда стражники замечали королеву Бланку, идущую в покои своего сына, то стучали в дверь жезлом, и король убегал в свои покои, дабы матушка застала его там; и так же, в свою очередь, поступали привратники королевы Маргариты, чтобы королева Бланка, шедшая к ней, нашла ее у себя.
Однажды король находился подле своей жены, а она была в смертельной опасности, получив травму от своего ребенка, [которого носила в то время]. Королева Бланка явилась туда и, взяв своего сына за руку, сказала: "Пойдемте отсюда, вам нечего здесь делать". Когда королева Маргарита увидела, что мать уводит короля, она воскликнула: "Увы! Вы не дадите мне увидеть моего господина ни живой, ни мертвой!" И тут она лишилась чувств, и все подумали, что она умерла; и король, решив, что она умирает, вернулся; и с великим трудом ее привели в чувство.
Так что у молодой королевы было достаточно поводов, чтобы испытать свою добродетель. Но она любила Людовика Святого и была ему всецело предана. Он сумел завоевать ее, уберечь и впоследствии повести с собой тяжкими дорогами судьбы. Монах из Сен-Дени пишет: «По достижении своего двадцатилетия Людовик навсегда отказался от развлечений: он забросил собак и соколов и не одевался более в богатые одежды. Впрочем, зная хорошо, что ничто не отвращает сердце от любви к земному и не укрепляет против искушений так, как изучение Святого Писания, он отныне старательно занимался им все дни, когда не был занят. У него была Библия с комментариями, и он читал ее или заставлял читать ему вслух».
Тем не менее в счетах 1234 г. мы по-прежнему обнаруживаем статьи по королевской охоте, его соколиному двору и игре в шахматы. По-видимому, в целом Людовик Святой хотел вести серьезную и уединенную жизнь, но не отказывался и от развлечений и парадных приемов, вменяемых ему в соответствии с его рангом.
Но даже эта простая умеренность стала тяжким испытанием для молодой королевы. Людовик Святой рассказывал Роберу Сорбоннскому анекдот, героем которого, скорее всего, являлся он сам: «Один государь, имени которого я называть не буду, жил чрезвычайно просто, и сей образ жизни очень не нравился его жене, которая любила роскошь; так что она беспрестанно жаловалась на него своей семье. Под конец муж устал от этих упреков: "Мадам, – сказал он, – вам угодно, чтобы я обрядился в дорогие одежды?" – "Да, конечно, я очень хочу, чтобы вы это сделали". – "Ладно, я согласен на это и готов угодить вам, ибо закон брака требует, чтобы муж старался понравиться своей жене. Только сей закон обоюдный, так что вам придется согласиться также и с моим желанием". – "А каково это желание?" – "Чтобы вы носили самое скромное платье – вы возьмете мое, а я ваше". У супруги, надо полагать, было на сей счет иное мнение. И отныне она воздерживалась поднимать этот вопрос».
Срок перемирия с графом Бретонским истек,
Регентша также успешно пресекла разногласия, возникшие между клириками и Парижским университетом. В 1229 г. в последний день карнавала школяры поиздевались над несколькими горожанами предместья Сен-Марсель. Декан Сен-Марселя пожаловался на них епископу и легату. В конфликт вмешались королевские лучники и убили нескольких школяров. В знак протеста преподаватели университета приостановили занятия, а потом разъехались по другим городам – Реймсу, Анжеру, Орлеану, Тулузе, Оксфорду; некоторые из них осели в Италии и Испании. Общими усилиями Папа и Бланка Кастильская упросили магистров вернуться в Париж. Король принял их и пообещал, что они смогут пользоваться своими привилегиями, но взамен потребовал возмещать горожанам причиненные школярами убытки. Именно во время этого долгого отсутствия в Париже магистров университета доминиканцы Святого Иакова создали с одобрения епископа и короля свои знаменитые кафедры теологии, которые впоследствии прославят Альберт Великий и Фома Аквинский.
Один курьезный рассказ, главными героями которого являлись Бланка Кастильская и Гийом Овернский, епископ Парижский, показывает, каким уважением пользовались доминиканцы:
«Епископ Парижский знал, до какой степени были обременены долгами братья доминиканцы этого города, будучи не в состоянии выполнить свои обязательства. Он отправился к королеве Бланке, чьим исповедником он тогда был, и поскольку она собиралась отбыть в паломничество к гробнице святого Иакова Компостельского, приготовления к которому стоили очень дорого, спросил ее, все ли готово.
"Да, сеньор", – ответила она. "Ну и ну, мадам, вы вошли во множество бесполезных расходов, дабы прославиться в глазах мира и выставить напоказ свое величие в стране, откуда вы родом: нельзя ли найти всему этому лучшее применение?" "Говорите, сеньор, – молвила королева, – я всецело готова последовать вашим советам". "Я вам дам только один, зато хороший, и по этому поводу готов ответить за вас перед высшим судией. Вот наши братья доминиканцы из дома святого Иакова, у которых полторы тысячи ливров, или около того, долгов. Возьмите флягу и посох и отправляйтесь ко святому Иакову, но святому Иакову Парижскому; там вы передадите им деньги. Таким образом, я изменяю ваш обет и беру за сие полную ответственность на себя. Поверьте, вы почувствуете себя лучше от этого, нежели от любой роскоши, коей вам угодно себя окружить".
И королева, женщина очень мудрая, последовала пожеланию святого человека».
Впрочем, она вовсе не была покорной служанкой духовенства. За все время своего правления она дважды энергично выступала против иерархов Церкви и добилась, что королевская власть одержала над ними верх: один спор Бланка вела с архиепископом Руанским, по поводу избрания одной аббатисы, другой – с епископом Бове: король назначил в этот город мэра, а жители отказались ему подчиняться и подняли мятеж, участников которого казнили или сослали.