Людовик XI. Ремесло короля
Шрифт:
Герцог Иоанн II Бурбонский, бурбонский бастард Людовик и Пьер де Боже удерживали Бурж и крепости в Берри; фрондеры отовсюду получали подкрепление: от бургундцев, которые уже дошли до Мулена, от герцога де Немура, от графа д'Арманьяка и от Алена д'Альбре. Но и Людовик XI не остался без поддержки. Многие крупные вассалы и капитаны оставались ему верны: Карл, граф дю Мэн, Карл д'Артуа, граф д'Э, графы де Невер, де Лаваль, де Вандом, д'Ан-гулем, дю Перш и Гастон де Фуа. Он повел масштабное наступление, лично возглавив свои войска. Авангард из двухсот копий захватил несколько укрепленных городов в Берри. Бурж еще сопротивлялся, но король не стал там задерживаться и напал на Мулен, который очень быстро сдался. После этого «все рыцари и оруженосцы страны разъехались по домам». Немур, Арманьяк и Альбре, а затем Иоанн II и все Бурбоны покаялись и торжественно поклялись служить своему государю, и тот сразу помчался на помощь Парижу, которому угрожали бретонцы и бургундцы.
Карл, граф де Шароле,
Бургундцы сначала стали лагерем в Сен-Матюрен-де-Ларшане, в то время как герцог Бретонский и Карл Беррийский расположились под Немуром. Однако они посовещались и решили перенести свой лагерь поближе, в Боте-сюр-Марн, Конфлан, Сен-Дени и даже к мосту Шарантон, беспрестанно нападая на обозы с продовольствием (они постоянно перехватывали не менее двадцати из тридцати). Однако Людовик XI хорошо организовал оборону; он велел замуровать несколько ворот и подземных выходов на север и на восток, приказал, чтобы каждый вооружился сообразно своему сословию и чтобы был создан «большой конный дозор, который отправлялся бы всякую ночь на стены; сей дозор обычно состоял из шестнадцати десятков до двух сотен лошадей». Он отправился набрать войска в Нормандию, в Руан, привел подкрепления, но из-за этого утратил саму провинцию.
В Париже король, «весьма ловкий в делах», пытался разделить и изнурить своих противников. Поскольку блокаду нельзя было прорвать, оставалось искать мира и продлевать перемирия. Переговоры затягивались до бесконечности. Мятежные принцы каждый день совещались в Боте, тогда как Людовик XI учредил под Конфланом «парламент» под предводительством Карла дю Мэна, в «мельничном амбаре», куда Карл Беррийский со своими союзниками регулярно посылали делегатов. По правде сказать, эти перемирия не вызывали большого недовольства («мы отправились в Париж пировать за наши деньги... и нас там очень хорошо принимали»). Один раз речь зашла о браке графа де Шароле, ставшего вдовцом, с Анной Французской, дочерью короля. Карл поужинал с ним в крепости Сент-Антуан, затем устроил ему торжественный прием в своем лагере, среди своих жандармов («мы привезли казну герцога — три вьючных лошади с сумами, нагруженными золотом, где могло быть восемьдесят тысяч экю»). Брак, однако, не состоялся.
В конечном счете король, «умевший заключать такие договоры, как никакой другой государь его времени», добился почти нежданного мира. Соглашение между представителями короля — графом дю Мэном, Жаном Дове (председателем тулузского парламента), господином де Пресиньи (председателем Счетной палаты) — и, с другой стороны, Жаном Калабрийским, сыном короля Рене Анжуйского, и графом де Сен-Полем было подтверждено Конфланским договором (5 октября 1465 года, с Карлом, графом де Шароле) и договором в Сен-Мор-ле-Фоссе (29 октября, с другими лигистами). Ни о какой реформе государственных органов не было и речи. Людовик XI ни в чем не уступил и только согласился на то, чтобы его брат Карл стал губернатором Нормандии. Но тот недолго побыл правителем. Он принес присягу в Понтуазе перед Жаном Ювеналом дез Юрсена, но неоднократно и подолгу задерживался в пути, ведя бесконечные переговоры с герцогом Бретонским, который хотел оставить свои гарнизоны в нескольких нормандских городах и сам выбирать чиновников. На самом деле, он постоянно сталкивался с кознями бретонцев, не оставлявших ему свободы действий. Не имея возможности явиться хозяином в Руан и опасаясь народного бунта, Карл принял почести от нотаблей в монастыре Святой Екатерины. Руанцам пришлось прислать к нему Жана д'Аркура и отряд из ста копий, чтобы он наконец смог совершить весьма скромное вступление в город 25 ноября. Располагая столь незначительными средствами и не имея уверенности в завтрашнем дне, он отправил одно за другим несколько посольств к бургундцам, прося их о помощи. Но их армия тогда выступила в поход на Льеж.
Король уже перешел в наступление на брата, которого сам же посадил правителем в Нормандии. Его капитанов и советников — Иоанна II Бурбонского, Гильома Ювенала дез Юрсена, Шарля де Мелена, Людовика, бастарда Бурбонского, и Гильома Кузино, руанского бальи при Карле VII, — тепло приняли в Эвре; Карл Нормандский ожидал их в Jlyвье, но, предупрежденный о ловушке, бежал в Пон-де-л'Арш. После Эвре армия Бурбона захватила Лизье, Верней, Фалез, Се и в конечном итоге заняла укрепления в нижней Нормандии, в частности Аржантан и Кан. Вот так, «разделив герцогов, король вновь прибрал к рукам
Но игра была еще не закончена. Договоры, заключенные в Конфлане и Сен-Море, устанавливали лишь непрочный мир, а принцы, в какой-то момент уставшие и перессорившиеся друг с другом, преследовали, несмотря ни на что, амбициозные цели и не намеревались покоряться. Восстановление власти короля в Нормандии и постыдное изгнание молодого Карла могли только подтолкнуть их к новым интригам и заговорам, как между собой, так и вместе с англичанами. Людовик XI опередил их и добился от Эдуарда IV, главы дома Йорков, одержавших победу над Ланкастерами, ратификации договора. Но в то же время Эдуард подписал и договор о дружбе с графом де Шароле. В результате французское и бургундское посольства вместе оказались в Лондоне, ввязавшись в игру красивых обещаний. Французы одержали верх благодаря поддержке Ричарда Уорвика, графа Невилла, которого называли «делателем королей» и который намеренно принял сторону французского короля во время Лиги общественного блага и королевского похода в Нормандию. 7 июня 1467 года Уорвик в сопровождении французских послов сошел на берег в Бовиле, в Нормандии. Людовик XI расстарался, чтобы принять его по-королевски. Он написал жителям Онфлера, чтобы те приготовили и оснастили несколько кораблей для встречи графа. В Руане он осыпал его почестями, выехав ему навстречу вместе с королевой, двумя дочерьми и свитой из двухсот человек. Он щедро раздавал штуки прекрасных тканей, золотую и серебряную посуду английским дворянам и советникам и каждый день навещал графа (с 8 по 18 июня). Договор о длительном перемирии между двумя коронами предусматривал ежегодную выплату Англии более двенадцати тысяч экю. Речь зашла и о браке Маргариты Йоркской, сестры короля Эдуарда, с французским принцем крови, а также о привилегиях и налоговых послаблениях для французских купцов в Лондоне.
Эдуард IV договор не ратифицировал. Наоборот: в то время как Уорвик еще находился во Франции или на обратном пути, он отправил в отставку его брата Георга, своего канцлера, и договорился о браке Маргариты с Карлом, ставшим герцогом Бургундским после смерти своего отца Филиппа Доброго 15 июня 1467 года. Спешно отправленное, однако тщательно подобранное французское посольство — архиепископ Нарбоннский и бастард Бурбонский, адмирал Франции, — высадилось в Сэндвиче, но очень скоро вернулось из Лондона, ничего не добившись.
Людовик XI понял, что его провели. В октябре 1467 года Карл Смелый снова сформировал против него лигу принцев из Карла Французского, Жана II Алансонского и Франциска II Бретонского, который держал при себе и осыпал милостями всех бывших королевских чиновников — перебежчиков, изгнанников или разочарованных. Это был один из самых трудных периодов царствования, ибо угроза новой гражданской войны становилась все реальнее. Однако король за несколько недель продемонстрировал свой невероятный талант дипломата и непревзойденное умение переманить противников на свою сторону и предотвратить поражение. В то время как адмирал Луи де Бурбон выбивал бретонцев из нормандских крепостей, которые они еще удерживали, королю удалось путем более-менее тайных переговоров, используя людей, которые умели убеждать и обладали туго набитым кошельком, заключить перемирие — или получить обещания о нем — и с герцогом Бретонским, и с Карлом Бургундским, который согласился на встречу, назначенную на апрель 1468 года в Камбре. 20 февраля того же года Людовик спешно созвал Генеральные штаты, дав им один месяц на то, чтобы приехать в Тур. Ему требовалась поддержка живой силы в королевстве, и это собрание, единственное за все время его правления, предоставило ему такую поддержку: помимо дворянства, духовенства и Парламента, там были представлены 60—70 городов. Штаты, которые должны были высказаться по поводу окончательного присоединения Нормандии к землям французской короны и против выделения ее в отдельное наследственное владение, дали свое согласие. Вопрос о присоединении провинции — яблока раздора и повода для претензий со стороны новых лигистов — был улажен. Не силой, а по волеизъявлению сословных представителей.
Штаты также заявили, что герцог Бретонский должен отказаться от планов привести во Францию англичан, иначе он будет провозглашен изменником. Они отправили собственных, тщательно отобранных делегатов в Камбре, где был подтвержден договор о перемирии, причем вопрос о Нормандии даже не возник, и герцог Бургундский был вынужден на это согласиться. Карл Французский, теряющий союзников, лишенный поддержки со стороны герцога Бретонского, отказался от своих притязаний на Нормандию, которой, в общем-то, никогда по-настоящему и не управлял. По договору, заключенному 10 сентября 1468 года в Ансенисе, Карл и Франциск II Бретонский заключили с королем мир и пообещали порвать все отношения с бургундцами. Два арбитра — сам герцог Бретонский и граф де Сен-Поль — должны были уговориться, чтобы брату короля были предоставлены «приличные» владения, а до тех пор он будет получать пенсион в шестьдесят тысяч ливров.