Люпофь. Email-роман.
Шрифт:
Завтра с тобой встретимся (уже не виртуально). Соскучилась! А пока жду привета-ответа в 23–30. Ты у меня — умница. Помни об этом. Я благодарю судьбу за то, что мы встретились и думаем друг о друге. Ты неотделим от меня.
Дымка.
P. S. Гошин хороший человек, но никак не может мне нравиться: ты же знаешь — я толстых не люблю. Это вы с Колькой у меня оба — стройненькие мальчики! (Шутка!)
Алине, 10 октября, 23–42 (Не знаю…)
Эх, Алина, Алина! Слова твои сладки,
Сегодня с 3-х часов гулял по Набережной, потом сидел один в пиццерии (между прочим — выпил пива; а не надо бы!): такая тоска! Такая на тебя обида! (Такой чудесный день должен был быть — НАШ!!!) Потом смотрел «Фриду» — опять в тему. Причём герой (художник-толстяк) ассоциировался у меня с тобой, а бедная Фрида — со мной. Не ценил он, кем владел! Спохватился потом, да — поздно…
Насчёт гошинского дня рождения ответ ты однозначно знаешь — зачем же вопрос задавать?
Живу в ожидании встречи!
Алексей.
Лёше, 11 октября, 23–08 (Сумрачно…)
Лёш! Короче, настроение ты мне понизил своими буками! Это в твоём духе!
Сегодня я между прочим кое с кем поссорилась (из-за тебя!) Настроение не ахти. Ухожу спать. И тебе того же желаю.
Ну и ладно, пошла спать. До завтра. Снов тебе — релаксирующих!
До завтра.
Алинка.
Алине, 12 октября, 0-14 (Да, погода давит!)
Алин, у меня, увы, настроение тоже не ахти. Я сегодня вечером кое с кем тоже поссорился (из-за тебя). Поднялся бы у меня тонус, если б ты чуть пораньше мэйл написала и сообщила, что РАССТАЛАСЬ КОЕ С КЕМ ИЗ-ЗА МЕНЯ…
А ссоры… Милые бранятся — только тешатся. Мало ли у вас с ним ещё ссор будет в этой долгой жизни. Меня уже на свете не будет, а вы всё будете ссориться-мириться…
Бога ради, умоляю тебя: не хандри сегодня (думаю, ты это будешь читать утром), не порти, не ломай НАШЕ с тобой хрупкое счастье! Ты была во время нашего последнего свидания-близости такая милая, родная, прежняя…
До встречи, радость моя, завтра (сегодня)!
Алёша.
Алине, 12 октября, 21–09 (Всё ещё в огне!)
Алина, радость моя!
Я всё ещё в огне! Это — констатация. Если бы не расстались так быстро, я бы, наверное, ещё раз… надцать хотел бы прижать тебя к самому своему… сердцу!..
Ладно, чуть умерю пыл, охолону.
Фотофайлы высылаю. Как ни пытался укрупнить — трудновато. Сделал всё, что мог. Промежду пропрочим, только опосля догадался, что ты, конечно же, хотела-мечтала отсканировать и пару кадров с НИМ, да постеснялась попросить. И зря не попросила. Я что — троглодит? Мастодонт? Бронтозавр иглокожий? Отсканировал бы запросто и пару фоток, где ты с ним. Завтра принеси, я и — сделаю.
Алинка, звони мне почаще, в любое время. Мэйлы мэйлами, но мне хочется и слышать твой голос. Ты же знаешь, что в комнате я обычно один, с закрытой дверью. Будь смелой (!) и щедрой (?).
Целую
Лёшка.
Лёше, 12 октября, 21–25 (!!!)
Спасибо, Лёш! И за фотки и за сам знаешь ЧТО (трудяге Васе — мой горячий поцелуй!)…
Ещё и ещё раз, Лёшка: спасибо за то, что ты — такой замечательный: нежный и любящий!
Алинусь.
Алине, 13 октября, 21–48 (Об ухе и горшочках)
Алина, шёл сегодня после работы мимо твоего дома, уставший, и в который раз поразился какому-то неуюту, исходящему от него. Эти серые шершавые стены вашей квартиры, какое-то тоскливое «казённое» окно твоей комнаты…
Пришед домой, я взялся варить на ужин уху (впрочем, что там приукрашивать — суп из рыбных консервов!), готовить стандартный салат из помидоров с зеленью, а сам раздумался-размечтался…
Прихожу я домой (пусть и усталый), звоню, открываешь мне ТЫ (в весёлом фартучке, руки по локоть в муке), чмокаешь в губы и весело говоришь: мол, в духовке в горшочках наше любимое жаркое дозревает, я вот блинцы заканчиваю печь, а ты, милый, сбегай купи пива пару бутылочек!.. И я, тут же взбодрясь и выпятив грудь колесом (ну и ВСЁ остальное!), радостно отвечаю: а я уже купил, родная, — твой любимый чешский «Козел»! Мы быстренько и сладко ужинаем, с полчасика делаем вид, что смотрим видео или слушаем музыку, поминутно целуясь на диване, потом наструиваем горячую ванну, вместе нежимся в ней и — нырк в постель…
Как ты понимаешь, от таких картинок-мечтаний я разомлел (тем более, что Д. Н. дома не было и до сих пор нет, а сейчас уже 21–40), очень-преочень захотел услышать твой родимый голос, набрал номер, а тебя, как ты догадываешься — тю-тю. Это было в 18–00. Не вытерпел я и перезвонил в 19–00, и опять мамик ответила… Понял-убедился я окончательно, что Алинуся моя общается в этот вечер, скорей всего, с сусликом…
Оно бы и ничего, смириться можно (как говорят в народе: против ветра не пописаешь!), но для чего обманывать-то надо по пустякам — вот чего я понять не могу. Ведь спросил я тебя ещё в универе: будешь с ним сегодня? Ты ответила чётко: нет, буду дома на компе работать. Сказала бы правду, я бы по крайней мере не звонил как последний дурак и распоследний идиот, не надоедал твоим предкам…
В общем, ладно. Настроение у меня по-прежнему грустное, только не осталось в этой грусти сладости и нежности… Увы!
Дядя Лёша.
Лёше, 13 октября, 23–13 (Попрошу бочку не катить!)
Лёш, дома меня, и вправду, не наблюдалось. Но была я у другого «суслика» (ага, сердечко ёкнуло!). У Ленки. У неё там ТАКОЕ творится! Завтра расскажу. Устала я смертельно, (пардон!) как сучка, поэтому пойду спать-посапывать. Желаю тебе тоже сладких снов. С утреца загляну — чего ты там мне отписал.