Люси Салливан выходит замуж
Шрифт:
И чем больше цветов, тем лучше. Алый, пунцовый, солнечно-оранжевый, огненно-красный, пурпурный… И это только волосы. Мередия была очень неравнодушна к хне.
— Или я, или она, — проговорила Мередия, с ненавистью уставившись на Меган.
Но с ее стороны это была лишь пустая бравада. Мередия работала в нашем офисе уже очень давно — с начала времен, как говорила она сама, а точнее, восемь лет, но найти себе другую работу так и не смогла. И у нас ее ни разу не повысили. В этом она горько винила начальство, притесняющее полных людей. (Хотя в компании было много примеров
Короче, я, известная слабачка, не смогла долго сопротивляться напору Мередии. Более того, я даже попыталась убедить себя, что отсутствие денег будет полезно для меня — две недели без обеда сделают мою вечную диету хоть немного эффективней.
К тому же Мередия напомнила мне еще кое о чем.
— Ты же только что разошлась со Стивеном, — сказала она. — Тебе так или иначе надо идти к гадалке.
Признавать это мне не хотелось, но, пожалуй, она была права. Теперь, когда я обнаружила, что Стивен не был мужчиной моей мечты, то раньше или позже мне пришлось бы обратиться к паранормальным силам, чтобы узнать, кто же этой мечтой является. И я, и мои подруги всегда так поступали, хотя все делали это только ради смеха и никто не верил гадалкам. По крайней мере, никто в этом не признался.
Бедный Стивен. Как ужасно я в нем разочаровалась!
Особенно обидно, что начало было многообещающим. Я считала его красавцем — в моих глазах его довольно средненькая внешность поднялась до уровня Адониса благодаря светлым волосам, черным кожаным брюкам и мотоциклу. Он казался мне диким, опасным и беззаботным — да и всем бы так показалось, правда? Ведь мотоциклы и кожаные штаны были не чем иным, как униформой диких, опасных и беззаботных мужчин, не так ли?
Конечно, я и не надеялась на то, что привлеку его внимание. Я считала, что столь неотразимого мужчину, как он, всегда окружают толпы прекрасных женщин и что на столь обыкновенную девушку как я, он никогда и не посмотрит.
Потому что я была самой обыкновенной. Во мне не было ничего необыкновенного. У меня были обычные кудрявые каштановые волосы, из-за чего я тратила слишком много денег на различные средства для их выпрямления. Наверное, стоило бы перечислять большую часть моей зарплаты прямо на счет соседней аптеки — так было бы экономичнее. У меня были обычные карие глаза и еще, в качестве наказания за родителей-ирландцев, около восьми миллионов обычных веснушек — по одной за каждого ирландца, умершего в год неурожая картофеля, как говорил мой отец, когда бывал немного пьян (в подвыпившем состоянии он впадал в сентиментальность и любил порассуждать о «былых временах»).
Однако, несмотря на всю мою ординарность, Стивен стал встречаться со мной и вел себя так, как будто я ему нравилась.
Сначала я никак не могла понять, почему такой сексуальный парень хочет иметь со мной что-то общее.
И, естественно, я не верила ни одному его слову. Когда он говорил, что я единственная девушка в его жизни, я считала, что он врет. Когда он называл меня красавицей, я тут же начинала прикидывать, что ему от меня надо.
Не
Мне потребовалась некоторое время, чтобы понять, что он искренен и не говорит то же самое всем другим девушкам.
И тогда я осторожно решила, что счастлива, но на самом деле я растерялась. Ведь я была уверена, что у него была другая, тайная жизнь, о которой мне не полагалось знать (он выглядел как человек, который по ночам ездит на «харлее» куда-то к морю, чтобы заниматься сексом с незнакомками, и совершает другие сумасшедшие поступки).
Я ожидала, что у нас будет краткий, страстный, со взлетами и падениями роман, что нервы мои будут разрываться в ожидании его звонка и что когда он наконец позвонит, волна экстаза будет затапливать все мое тело.
Но он всегда звонил мне именно тогда, когда обещал позвонить. И что бы я ни надевала, он всегда говорил, что я выгляжу великолепно. Но вместо того, чтобы быть счастливой, я испытывала лишь неловкость.
Оказалось, что я имела ровно то, что видела, и, как ни странно, я почувствовала себя обманутой.
Он стал любить меня слишком сильно.
Как-то утром я проснулась и увидела, что он оперся на локоть и смотрит на меня. «Ты прекрасна», — сказал он, но прозвучало это ужасно неправильно.
Когда мы занимались сексом, он повторял «Люси, Люси, о боже, Люси» миллионы раз так горячо и страстно, что я считала себя обязанной тоже быть горячей и страстной, но вместо этого лишь чувствовала себя глупо.
И чем больше он любил меня, тем меньше он мне нравился, и в конце концов я уже не могла дышать в его присутствии.
Я задыхалась от его лести, его обожание душило меня. Я знаю, что не настолько привлекательна, не переставала говорить себе я, а раз он так думает, значит, с ним что-то не так.
— Почему я тебе нравлюсь? — снова и снова спрашивала я у него.
«Потому что ты красивая», или «потому что ты сексуальная», или «потому что ты настоящая женщина» — вот такие тошнотворные ответы получала я от него.
— Нет, я не такая, — отчаянно возражала я. — Как ты можешь говорить обо мне неправду?
— Любой другой на моем месте решил бы, что ты пытаешься отделаться от меня, — нежно улыбался Стивен.
И, наверное, именно эта нежность стала последней каплей. Нежные улыбки, нежные взгляды, нежные поцелуи, нежные ласки — такое количество нежности превратило мою жизнь в кошмар.
И он так любил прикосновения! Мистер Тактильные Ощущения! А я терпеть их не могла.
Куда бы мы ни пошли, он всегда держал меня за руку, гордо демонстрируя меня всем как «свою женщину». В машине он клал руку мне на бедро. Когда мы смотрели телевизор, он чуть ли не ложился на меня. Он постоянно трогал меня: гладил мои руки, ерошил волосы, обнимал за плечи — пока наконец мое терпение не лопалось и я не отталкивала его.
Человек-липучка, вот как я стала называть его про себя.
А потом — и в лицо.