Люся, которая всех бесила
Шрифт:
— Вы знакомы? — быстро спросил Николай Иванович.
— Очень, — ответила Люся.
Он разволновался и густо покраснел. Она смотрела на него во все глаза.
— Мне показалось, что это очень интеллигентная, мудрая и озорная дама… — пролепетал дед, — возможно, моих лет.
— Да точно ваших. Николай Иванович, уж не намерены ли вы приударить за звездочкой? У вас, помнится, была дама сердца.
— Она отказалась выходить за меня пять раз! Что было делать? Ушел, ветром гонимый. Староват я уже для блуда!
— А для ухаживаний в самый раз?
— А для ухаживаний — в самом соку, — и дедок подбоченился.
Он был настолько классным, что Люся едва его не расцеловала.
— Я попробую выступить вашей
— Милая моя! — и он прижал руки к груди, растроганный и воодушевленный.
Знал бы он, каким железным характером обладает Нина Петровна, не радовался бы раньше времени.
— Так вот, читал я и читал, — заторопился Николай Иванович, который очень хотел быть полезным Люсе, — и пришел к выводу, что у древних коркор просто не было другого выхода, кроме как жечь напалмом все вокруг. Ну вот представьте себе, родился коркор в каком-нибудь селе, жил себе да жил счастливо, а потом хоп! Перекинулся посреди поля, где сеял рожь. Односельчане, знамо дело, за вилы да косы…
— С чего бы это ему перекидываться посреди поля? Когда приходит время и ты чувствуешь, что в тебе что-то меняется, то потребность уйти в самую глушь, подальше от людей, невыносима. Ты просто бежишь со всех ног как можно дальше.
— Архи перекидываются планово и от испуга, правильно? А коркоры?
— Не знаю.
— И никто не знает. Факт в том, что коркор не оставляли в покое, даже если они забирались в какую-нибудь пещеру или вроде того. Всегда появлялся очередной Добрыня Никитич и кричал: выходи, чудище, на Калинов мост, биться будем! В Европе драконов преследовали рыцари. Никакой тебе медитации и релакса, постоянный стресс и битва не на жизнь, а на смерть. Станешь от жизни такой кровожадным.
— Ну, вас послушать, то все наоборот выходит. Злобные люди загоняли бедных ящеров!
— Историю пишут победители, — пожал он плечами, — а победили в этом противостоянии яги. Кто знает, что они скрыли, а что сочинили. Я вот, например, нисколько не удивлюсь, если к коркорам однажды вернется способность к обороту.
Люся от изумления даже дышать перестала:
— С чего бы это?
— С того, что коркор перестали повально истреблять. И они почувствовали себя в физической безопасности. Эволюции плевать на дискриминацию и социальную несправедливость, она понимает другое: вид больше не находится на грани выживания. Значит, уже можно расправить крылья.
Люся молчала, ошеломленная.
Великому Моржу она позвонила по дороге в редакцию.
И он снова взял трубку с первого гудка.
Давно старый силовик не откликался так часто на Люсины звонки.
— Я могу говорить? — спросила она, застряв в очередной пробке.
До января по городу лучше вообще не передвигаться.
— Говори.
И она коротко пересказала беседу с Николаем Ивановичем.
— Любопытно, — выслушав ее, сказал Великий Морж. — Что же, у меня для тебя тоже кое-что есть. Существует такой принцип желтых точек, любой принтер наносит их, когда печатает документ. С помощью декодера можно узнать дату, минуту и секунду печати. Так вот, письмо Синичкиной было напечатано в 14:35 в ее последний рабочий день на редакционном принтере. Мы посмотрели по камерам — она вышла из своего кабинета, вошла в редакцию. Журналисты подтвердили, что она забрала лист бумаги у всех на глазах, а потом еще минут пятнадцать преспокойно обсуждала с Волковой ее текст. В 18:06 Синичкина покинула свой кабинет, вымыла кружку, оделась и неторопливо ушла с работы, со всеми попрощавшись. Предположительно, отправилась домой, но она живет в районе, где с камерами туго. В 19:20, уже переодевшись, она сняла со своей карты сто пятьдесят тысяч рублей, максимальный лимит по ее тарифу. Ее засекла камера банкомата. Синичкина даже помахала в эту камеру. Демонстративно
— Какой-то Джеймс Бонд, — проговорила Люся ошеломленно, — а не Синичка.
— С другой стороны, мы получаем ордер на начинку «Яви», потому что Крылов категорически отказывается сотрудничать. Он на полном серьезе уверен, что государство пытается отжать у него технологию в своих корыстных целях. По сути, «Явь» — это просто файл, в котором описаны структура сети, искусственные синапсы, цифры и коды. Стибрить такое — раз плюнуть. Плюс мощное железо, которое у этого засранца в офшорах, там же и сервера ВПН-ов, которыми и пользовалась Синичкина. Наша задача — обнаружить ее цифровой след в «Яви». Какие задачи она ставила перед ИИ и какие решения получала? К сожалению, без помощи программеров «Яви» мы не разберемся, а они там все как один идейные. Но мы работаем, Люсь.
— Молодцы, — похвалила его Люся и сама ощутила вялость своего голоса.
Все это было очень захватывающе и интересно, но сейчас ее мозг отказывался воспринимать информацию.
— У тебя все нормально? — тут же спросил Великий Морж.
— Возможно, мне чуть-чуть разбили сердце. Забей, ничего глобального.
— Хочешь, — тут же предложили он, — я вышлю Ветрова на рудники? Станет каменотесом.
— Не лезь в это, — Люся рассердилась, но на себя. Нашла с кем откровенничать! С человеком-решатором! — Серьезно, Олег, от тебя тут больше вреда, чем помощи. Я вроде как взрослая девочка.
— Вот от взрослых девочек и жди самых больших глупостей, — вздохнул он. — Ладно, Люсь, ты только скажи, если вдруг что. Вылетит наш мальчик из города, глазом не успеет моргнуть.
— Отставить! — рявкнула она. — Все, Олег, без самодеятельности, а то я Нине Петровне на тебя пожалуюсь.
— Пощади, — хмыкнул он и отключился.
А Люся снова ощутила близкие слезы, рассвирепела окончательно и наорала на водилу слева, который безбожно теснил ее к маршрутке.
Нина Петровна позвонила ближе к вечеру, когда в редакции уже нечем было дышать от лака для волос, духов и щебетания. Народ готовился к корпоративу, переговорка превратилась в салон красоты, а мальчишки бегали в гардеробную, чтобы тяпнуть там коньяку.
Люся как раз расчехлила платье в своем кабинете и без всякого желания стянула с себя теплый свитер.
«Радуемся жизни согласно расписанию, — наставляла она себя, — елочка, зажгись, и прочая дребедень».
— Нина Петровна, — проговорила она, ответив на звонок, — а у меня для вас уха…
— Ладно, — перебила ее старушка нервно, — ты ведь все равно узнаешь. Не от видовиков, так от силовиков. А скрывать это от следствия мне воспитание не позволяет.
— Что скрывать?
— Мне написал УотсонХYХолмс.
— Что?!
Почему-то Люсе казалось, что с бегством Синички (неспешным и торжественным отбытием, что вернее) вся эта история с маньяком закончилась. И острое разочарование едва не сшибло с ног.
— Ну, там всякая лирика, — пробормотала старушка, отчего-то заюлив, — почитаешь потом, веселись.
— Нина Петровна! Что не так с этим письмом?
— Ну, оно неприятное. Давай ты вечером приедешь, и мы прочитаем вместе.
— Нина Петровна!
— Ладно, — решилась старушка, — только не думай слишком много. Мы с тобой обо всем спокойно поговорим после корпоратива. Даже если вернешься поздно, загляни сначала ко мне.