Люся, которая всех бесила

Алатова Тата

Люся засмеялась, не удержалась и расцеловала оживленную, как счастливый ребенок, старушку.

— В выходные будем елку наряжать, — деловито сообщила Нина Петровна, — я заказала новые, совершенно очаровательные игрушки.

— Еще бы собаку завести, — заметила Люся как бы между делом. Она давно обкатывала эту тему, надеясь выманить свою соседку хотя бы во двор. — Да только кому с ней гулять…

Нина Петровна привычно сделала вид, что не расслышала.

Может, оно и к лучшему.

Нижним архам категорически

не рекомендовалось заводить домашних животных.

Девочки ушли в половине одиннадцатого, а Люся с Ниной Петровной устроились на диване в ожидании, когда грязевые маски засохнут. И тут послышался звук поворачивающегося в замке ключа.

Похолодев, Люся схватилась за трость и вскочила на ноги, прислушиваясь. Руки вспотели. Телефон лежал где-то на кухне, и бежать за ним вдруг показалось невероятно далеко.

— Ты не пройдешь! — крикнула Нина Петровна довольно спокойно, и дверь, которая уже было начала приоткрываться, с грохотом захлопнулась.

Ходили слухи, что домовики практически неуязвимы на своей территории, но Люся впервые видела их видовые возможности в деле.

Черт, не того Ветрова она устроила на своем диване!

— Бабушка, опять ты за свои фокусы! — раздался сердитый голос из-за двери.

— Хм.

И дверь чуть-чуть приотворилась, ровно настолько, чтобы продемонстрировать злобную мареновскую физиономию.

— Фу, напугал, — отмерла Люся.

— Ну, и ты меня тоже, — заметил он неласково. Нина Петровна впустила его наконец в квартиру, и Ветров, примерившись, чтобы не попасть в глину, чмокнул Люсю куда-то в ухо.

— Что ты тут делаешь? — опомнилась она. — Обалдел совсем? Ты же лечиться должен!

— А я и лечусь… Люсь, ты бы отложила трость, что ли… Завтра придет медсестра и поставит мне капельницу. Назначения врача у меня есть… Чего там зазря валяться.

— Медсестра, значит, — рявкнула Люся, — теперь ты будешь ярилок в мой дом таскать?

Его кривой рот растянулся в улыбке.

— Ой, пора мне спать, — вдруг зевнула Нина Петровна и поспешила к себе.

Люся посмотрела ей вслед.

— Ты видел, как она дверь захлопнула?

— Еще бы. Чуть по носу не заехала.

— Ты знал, что она так умеет?

Ветров, пользуясь Люсиной растерянностью, просочился в гостиную и торжественно улегся на диван с видом триумфатора. Вот же зараза!

— Знал, конечно, — сказал он. — У бабушки никогда ничего не пригорает, не убегает и не засоряется. А открыть-закрыть окна и двери — для нее вообще раз плюнуть.

— У всех способности как способности, — пробормотала Люся с завистью, — и только я… лягушка!

— Да и лягушка из тебя так себе, — безжалостно заявил Ветров. — Где твои видовые поддержка и сопереживание? Пришла утром, отчитала меня как школьника и унеслась.

— Пашенька, — нежно прошипела Люся, которая терпеть не могла разговоров о том, что из

женщин ее вида получаются лучшие жены. Как будто она функция, а не человек. — Мои поддержка и сопереживание заныканы до востребования и не рассчитаны на разных проходимцев, которые даже в больнице как следует полежать не могут. А если ты тут помирать соберешься или тебя судорогой скрутит?

— Ой, — простонал Ветров, — что-то голова закружилась. Мне бы теплого молока, детка, и какой-нибудь плюшечки.

— Тамбовский волк тебе детка, — обиделась она, но все-таки сходила на кухню, отрезала ему кусок тарта и даже молока с медом разогрела.

— Лапонька, — спросил он, принимая поднос из ее рук, — а ты так и будешь ходить зеленой? Самоидентифицируешься? Подаешь миру сигналы?

Со своими лапоньками и детками он, кажется, вышел на новый уровень омерзительности.

Люсю аж передернуло.

— Когда ты узнал обо мне и Великом Морже? — спросила она, усаживаясь на пол перед диваном и любовно обнимая трость. Она настолько с ней сроднилась, что без нее чувствовала себя беззащитной.

Пришло время Ветрову кривиться от отвращения.

— Люся, я же ем, — возмутился он, — а ты про такие пакости… Не очень давно. Сложил два и два, когда он внезапно объявился по месту моей службы у черта на куличках. Так и так, сказал, серия, повышение, безопасность Людмилы Осокиной, переезд в квартиру бабушки. И главное, все так по-свойски, типа старый друг семьи, типа мы же тут как добрые знакомые беседуем. И тут я ка-а-ак понял, откуда у сопливой студентки была такая поддержка с тыла, что она даже моего отца свалила.

— Да чтобы вас всех, — буркнула Люся. — Вы сами себя свалили! Я только соблюдала права граждан на информацию!

— А я-то удивлялся, откуда видео с ДТП появилось. Я в тот вечер плохо соображал. Помню только леденящий ужас, когда понял, что налетел на женщину на переходе. Выскочил из машины — паника, все двоится в глазах. Только и смог, что позвонить в скорую и отцу. Отец, конечно, сразу все взял в свои руки. Он бы договорился и с пострадавшей, и с возможными свидетелями — ну о том, что она якобы выскочила на зебру на красный. Камер там не было. Замяли бы. И даже твой материал бы замяли — маленький, никому не известный портал, заткнуть раз плюнуть. Но тебя перепечатали федеральные СМИ, и все полетело в тартарары.

Люся вспомнила просторную чужую сталинку, в которой предавалась с Великим Моржом разврату. Звонок телефона. Он всегда брал трубку, даже в самое неподходящее для этого время. С каким выражением Китаев тогда слушал говорившего? Теперь уже и не вспомнить. Но к ней он вернулся с улыбкой. «Хочешь сенсацию, Люся?» — спросил он тогда. Сенсацию она хотела. Больше всего на свете.

Федералам Люся отправляла ссылки лично, не сомневаясь в том, что областные СМИ синхронно закроют на произошедшее глаза.