Лютица
Шрифт:
— так и быть. А вы! Как вас там Монфор, вы ещё пожалеете о своих словах, про вино! — ткнул пальцем в сторону Монфора Дионисий.
— никогда! Наше вино лучшее! — гордо поднял нос Монфор и зачехлил шпагу назад.
— а вы как думаете? Стоит им помочь? — спросил Любомир у Радки.
— мне страшно, ведь я впервые их вижу, но наличие женщин, меня сбивает с толку, эта девушка Василина из болгарской деревни, было бы бесчеловечно их бросить на произвол судьбы среди ночи. Тем самым они от безысходности могут пойти
— за это я вас и люблю моя дорогая. — улыбнулся Любомир целуя Радку. — Вы умная и добрая одновременно.
— господа. Прошу проследовать за мной. — скомандовал Любомир и все восемь человек проследовали к дому Дионисия.
Пока люди шли к дому грека, Любомир решил расспросить здоровяка, пытаясь вычислить, врёт он или говорит правду, хотя уже сейчас Любомир видел в нём только уважение и хорошие манеры.
— расскажите больше о себе Карло. Каким образом вы очутились в этом ужасном крестовом походе? Чего рыцари вообще туда идут? Это же далеко, скорее всего дорого, и вы можете погибнуть в любой момент, если не от чужеродного климата и болезней, так от копья местного населения, которое как видите вас ненавидит.
— это и сложный и простой одновременно вопрос. Уважаемый друг, могу я вас называть другом?
— пока можете.
— так вот Любомир, крестоносцы ранее, до этого мероприятия представляли собой честь и мужество, веру в Бога и чистые идеалы человечности. Я стал крестоносцем, потому что верю в Бога большего всего. Если бы не он, я бы не выжил. — после этого Карло пересказал историю с обманом клерков, о любви к своей жене и том как он страдал, пока был далеко от дома.
В это время грек и Симон тоже начали разговор.
— так что же вы забыли в этом богомерзком рейде? Только не говорите, что вы были ведомы какими-то идеалами! Все давно знают, что крестоносцы врут, убивают и крайне высокомерны! А французы самый мерзкий народ среди всех!
— да что вы такое несёте, вы что антисемит!? Вы снова решили меня оскорбить на ровном месте!? Так вы ещё и моих земляков поганите! Если бы я не хотел есть, я бы вас заколол прямо здесь! — закричал Симон.
— ага! — крикнул грек, немного отдаляясь. — Видите! Вот ваша натура! Я сказал правду, а вы тут же вскипаете, что правда глаза колет!?
— мне колет уши ваша тупость сеньор! — тоже переходя на крик ответил Монфор. — Я вам уже который раз сказал, что было! Я лично отказал, плюнув в лицо Балдуину I! Нынешнему императору Латинской империи, что не пойду убивать людей в Зару ради наживы и прихотей Энрико Дандоло!
— вы действительно плюнули в лицо Балдуину? — с удивлением спросил грек.
— ну вообще-то нет… Это просто фигура речи! Чего вы докопались к словам! — раздраженно пырхнул Монфор.
— а рейд в Византию был чистой воды обманом венецианского подлеца. Так,
— да, я грек! А вы что-то против греков имеете?
— в отличие от вас нет!
— ну хоть в этом есть крохи вашего благоразумия! А что там даже был венецианский дож? — округлив глаза, спросил Дионисий.
— а как же! Эта старый хрыщ, эта неумирающий сатана, этот бессмертный антихрист! Который никак не сдохнет! Вы знаете, сколько ему лет? — спросил Симон.
— мне ведомо, что он стар, но года его я не удосужился считать! О нём ходит слава и легенды в кругах торговцев по всему миру!
— ему 91 год! Это худший человек на всей земле! Подлец, которому невозможно найти равных! И этот мерзавец вертел Балдуином как марионеткой, который владеет громоздким войском.
— в это сложно поверить, человек не может дожить до такого возраста! В наши дни люди до сорока лет едва доживают!
— да что вы говорите! Он продал душу дьяволу за корабль золота! — пырхнул Симон. — Глядя на вас я бы сказал, что вам далеко за пятьдесят лет!
— великий Ахилл! Я что так старо выгляжу? — ужаснулся грек.
— ну, вы не свежий фрукт, мой грецкий визави!
— вы тоже не майский цветок французский наглец!
— попрошу! Я ещё молод и на многое сгожусь в отличии от вас!
— может быть мы ещё посчитаем у кого больше любовниц? А? — распалился грек, меряясь достоинством с Монфором.
— нет уже. Меня дома ждёт жена, я хоть и ого-го, но заниматься такими измерениями не буду при людях. И вообще! Вы достали меня Дионисий! Я не могу больше с вами беседовать без кубка вина!
— а какое вино вы пьёте? — прищурив глаз спросил грек.
— только лучшее! У меня на родине в Тулузе лучшее вино во всей Европе, никто с ним не сравнится!
— ха ха ха! — засмеялся Дионисий. — Вы мой дорогой друг ещё пожалеете о своих словах!
— с чего бы вдруг? — поправляя свою шевелюру, спросил Симон.
— потому что, когда вы попробуете моего вина, что я сам делал с грецких сортов винограда, вы быстро забудете вашу бурду! — гордо заявил Дионисий.
— вы же двадцать минут назад хотели нас прогнать среди ночи, а сейчас уже предлагает мне выпить вашего вина? Странный вы человек Дионисий!
— ничего подобного! Я только докажу вам, что ваше вино это дешёвое пойло, что бы вы вернувшись домой, вы вспоминали Грецию и мечтали о её вине до конца своих дней! А потом можно и прогнать вас!
— все греки ненормальные! — закричал Монфор…
Монахини тоже начали вести диалог с Радкой и расспрашивать друг о друге всякие подробности, пока все не достигли дверей дома.
— а вот и моя цитадель! Моя обитель цитрусов и сахара! — похвастался грек перед Симоном, сияя как ночная звезда.