Лютица
Шрифт:
— кто вам такое сказал? — ответил я, стоя в дверном проёме.
Иван ошарашенный тем как я подкрался чуть не упал со стула.
— ах, ты чертила! Как ты встал? Ты же был без сознания?! — улыбаясь, спросил Иван.
— кто тебе сказал, что я всё время был без сознания? — удивился я.
Девушка от радости подбежала и обняла меня, сияя как ребёнок.
— кстати, это она тебя спасла, если бы не её лечение, ты бы уже сдох! — указывая на рыжую девицу, говорил Иван.
— я конечно благодарен всем вам, что вы меня спасли, но Радка не могли бы вы меня отпустить,
— ох я забыла, извините! — улыбаясь ответила девушка и отошла в сторону.
— можно мне поесть? Мне кажется, я вечность не ел.
— конечно, садить бандюга. Или тебе помочь сесть? — спросил Иван.
— я ранен, но не инвалид. Сиди уже пирожок. И ни черта я не бандит. — махнул рукой я Иван и ковыляя сел за стол.
— только что пристав приходил. Ох, же и делов ты натворил, мать честная! — недовольно качал головой Иван
— вам нужно сделать перевязку! Раны заживают, но быстрее заживут, если сделать новую повязку из трав! Кстати, Диана вы купили то, что я просила?
— да, тут всё лежит в сумке. — указывая на тряпичную сумку ответила жена Ивана, которая не знала радоваться или переживать. Шок от прихода судебного пристава ещё не миновал.
— давайте для начала поедим, а потом уже будем решать, что делать, и что перематывать. — устало ответил я.
***
Уже вечерело. Моя молодая спутница сделала мне две повязки на ранах, и моё самочувствие улучшалось как-будто с каждой минутой. На самом деле проблема была не в серьёзности ран, а в потере крови, которая со временем вернётся. Главное есть побольше. Прям, как Живко завещал. Я с Иваном сидел сзади дома. Он курил, а я смотрел на кукурузное поле. Растения в июне были пока ещё не такими высокими.
— куда же ты пойдёшь? — глубоко затягиваясь, спросил Ванька.
— для начала хотел разобраться с девчонкой. Нужно её вернуть родителям.
— ты уверен, что это получится? — спросил он, смотря на меня.
— что ты имеешь в виду?
— она рассказала, что её выкрали в бордель. Насколько я могу судить в Ивайловграде. Я пока не понял, что произошло толком, но зачем за ней устроили погоню? Обычно если проститутки убегают, никто их не ищет. Они сами приходят нзад, потому что деться больше некуда.
— это верно. Вот только правду мне не хочется тебе говорить.
— почему это? — удивлённо спросил Иван.
— потому что тебя могут допрашивать, пускай и не с пристрастием, так как ты верный гражданин, но можешь лишнего ляпнуть. Я могу только одно сказать тебе точно. Нам нужно валить подальше, потому что от нас не отстанут.
— настолько всё серьёзно?
— да. И чем меньше ты знаешь, тем лучше. — на полном серьёзе ответил Ивану.
— слушай, я имел в виду, что если её украли, то её родителей могли того. Чтобы они её не искали. Хозяйство выгребут, а их в землю. Такое бывало Любко, поверь. Я слыхал страшные истории. Сейчас лучше быть на стороне своих.
— ага, и кто ж эти свои? — с презрением спросил я.
— ты меня
— я понимаю, просто меня бесит вся эта ситуация.
— а кого она не бесит? — разводя руками, спросил друг.
— ну тебя, например?
— с чего бы это вдруг? Ты думаешь, я живу как в масле? То, что у меня навалом работы и все меня якобы уважают, может смениться в любой момент. Какой-то дегенерат мне книгу в сарай подбросит с печатью Мефодия Византийского и тут же побежит донос строчить страже. Потому что я ему отказал работу выполнить, как будто у меня её не хватает.
— может ты и прав…
— да не может дружище, а так и есть. Я каждый день сижу как на иголках. Люди остервенели. В лицо другом и болгарином кличут самым верным, а за спиной локти кусают, потому что я с Дианкой могу позволить себе и хлеб и масло, а они хер с солью доедают. Только вот я что ли виноват в этом?
— конечно не ты! Ладно, хватит жаловаться, у тебя пока нет проблем. Так что живи и радуйся. А вот мне нужно как то крутится. — раздраженно остановил я друга.
— так что же вы пойдёте в Казак?
— наверное…
— а если её родители того? — он показал на небо пальцем.
— чёрт его знает! Не знаю, что делать Ванька, этот год какой-то ненормальный, до этого хоть и была война, но я не встревал в такие проблемы, а тут навалилось всё и сразу! Ещё и эта девица на голову упала. Зачем она мне? Её кормить нужно и приглядывать за ней, она же ребёнок ещё.
— да какой на хрен ребёнок, ей двадцать лет и она тебя с того света вытащила. — возразил Иван. — Может, пришло время?
— какое время? — прищурив глаз, спросил я.
— ну типа, остепениться, ты и так вон всю молодость то в борделях, то по случайным бабам ходишь. А оно то плохо. Заразу только словишь, а с твоим заработком и в такое время сгниёшь заживо, и никто тебе не поможет, лекари нынче дорого стоят. Вон Борька с Дубно так же как и ты жил-поживал. Да и хер отпал. А потом и сам сдох. Ты подумай пока будешь идти к ней домой. — выкинув недокуренную папиросу сказал друг.
— может ты и прав. Не знаю.
— она, кстати всю ночь над тобой бдела, и переживала, чтобы ты ласты не склеил. Ты это, подумай хорошо…
— да подумаю, твою мать! Хватит уже повторяться, пошли сумку соберём мне в дорогу что ли. А то припрутся эти выродки в твой дом среди ночи, не хочу, чтобы ты висел на площади потом с табличкой Болгарин номер один.
— спасибо, ты настоящий друг. — съязвил Иван.
Диана наложила в сумку еды и ещё одно платье в подарок, которую несла Радка. В свою сумку я запихнул тряпья и трав, чтобы перетягивать раны в будущем. Я пообещал Диане, что возмещу деньги за платье, когда вернусь, но мне показалось что Диана хотела лишь я бы побыстрее ушел. Она сказала, что ничего возвращать не нужно. Сложно её винить, она пережила такой стресс, уже думала, что погибнет с мужем. Хоть я и являлся другом Ивана, но она теперь что ли боялась меня и, наверное, не хотела, чтобы я появлялся в их доме. Тем не менее, я всё равно пообещал, что долг верну, рано или поздно.